В случае Солы даже перейти в соседнее племя не было никакого шанса – вождь и брат крепко вбили себе в голову, что она должна стать женщиной одного из них. Межродственные связи не запрещались, даже приветствовались, так как эти люди боялись влияния извне и тяжело приспосабливались к новому. Сола не знала, что этот обычай в результате погубит весь ее народ. Другие девушки племени были только рады остаться здесь, среди своих, но Соле почему-то претила эта мысль. Присущие ей фантазия, впечатлительность, любопытство, унаследованные от народа ее матери, сильно отличали девушку от остальных представителей племени, которое все быстрее и быстрее вырождались. Вождь был уже стар в свои тридцать весен, она вовсе не таким представляла своего мужчину. Брат был молод и красив – пожалуй, красивее всех ранее виданных ею мужчин, выше их уже сейчас, с тонкими чертами лица, высокими скулами, но широким подбородком, с волосами цвета снега и глазами, как небо в солнечный день. Но характер у него был отвратительный. Хотя он по-своему любил сестру и с самого детства даже мысли не допускал, что она может достаться кому-то другому, тем не менее, ни во что не ставил ее, постоянно обижал и мог даже ударить. И, хотя по обычаю требовалось ее согласие, выбор у нее был невелик.

Когда вождь принял решение идти за женщинами, она поняла – срок пришел. Такие походы были очень опасны, и предпринимались, только когда несколько охотников нуждались в женщинах, а в племени их не хватало. И брачный ритуал проводился сразу для всех. Ей до сих пор не было известно, чьей женщиной она станет. Но теперь почему-то ее перестал мучить этот вопрос. Он просто вылетел из головы. Где-то глубоко внутри пробивалось чувство, что ее жизнь может быть иной, не такой, как веками диктовали правила жизни женщин. Впервые она осознала, что в мире много такого, о чем она понятия не имеет. И это понимание как будто открывало перед нею много дорог, давало свободу. Она радостно вздохнула всей грудью. Но тут кто-то грубо схватил ее за плечо и развернул к себе.

– Куда летишь? – злобно сказал Гром, – чему так рада?

– Пусти, – она попыталась вырваться, – я не должна тебе объяснять!

– Должна! – он так сжал ее плечо, что она вскрикнула, – или забыла, что время пришло?

– Я ничего не знаю, – возразила она.

– Знаешь. И чтобы я не видел тебя возле чужого. Иначе пожалеешь, – угрожающе произнес он и так толкнул, что она едва не упала.

Сола передала листья Мике и та бросила их вместе с последним раскаленным камнем в горшок. Вода побурлила и стала остывать. Когда ее температура стала терпимой, Дрэк, под присмотром брата бывшего вождя Мунка развязал руки Тармиру. Старуха знаками предложила Тармиру опустить руки в отвар и подержать в нем. Сама промыла кусочком мягкой кожи образовавшиеся раны от грязи и пыли, после чего вытащила листья, разложила их на мягко выделанной полоске заячьей кожи и обмотала ее вокруг запястий в виде компресса. Потом Дрэк снова связал руки, оставив расстояние между ними в длину ладони. Охотники ушли, а Тармир поймал взгляд Мики, прижал руку к сердцу и наклонил голову. Та благодушно похлопала его по плечу.

Сола стояла рядом и как будто ожидала чего-то. Тармир перевел взгляд на нее и едва заметно улыбнулся. Она ответила ему искренней, счастливой улыбкой. Мика перехватила этот обмен и нахмурилась. «Возможно, зря я на этот раз выполнила ее просьбу» – подумала она.

Тем временем мужчины собрались на охоту, чтобы пополнить иссякшие за время их отсутствия запасы мяса. Половину женщин на это время вождь, как всегда, отправил на сборы кореньев, грибов, листьев мать-и-мачехи, крапивы, одуванчиков и щавеля. Так он снизил вероятность гибели своего племени в случае нападения врагов, будь то зверь или человек. Если на ушедших или оставшихся нападут, другая половина останется цела, и племя сможет выжить.