Его подельники тоже были крупными, они почти не уступали главарю в размерах, но все равно не выглядели ТАК. Не было в них той мощи и силы, которую можно почувствовать даже на расстоянии. От которых дух может выбить. Вот и у меня выбило.

Я не знаю сколько времени проходит прежде, чем мужчина начинает движение в мою сторону. Инстинкт самосохранения срабатывает безотказно: начинаю шевелить ногами в попытках отодвинуться дальше, спрятаться от него, скрыться, но я и так вплотную вжата в металлическое изголовье, и все мои попытки напоминают бесполезную мышиную возню.

Мужчина подходит к туалетному столику и отодвигает от него стул. Садится. Мне кажется, я слышу, как дорогое дерево скрипит под весом его тела. Он закидывает одну ногу на колено другой и откидывается на стуле, как барин.

Я с силой закусываю губу. Хочу хоть как-то отвлечь себя от страха, что закрутил все внутренности в болезненные жгуты. Мне же никто теперь не поможет! Совсем никто! Я бессильна против этого мужчины, так же как и мои родители, которые остались там, внизу, и я понятия не имею, что с ними сейчас происходит.

Эти мысли никак не помогают, только питают страх, множат его в геометрической прогрессии.

– А они правы, – низкий уверенный голос касается моих ушей. – Губы у тебя что надо! На член так и просятся! – уголок его рта приподнимается в усмешке, и от этого становится дурно.

От его слов мои конечности холодеют. Ни рук ни ног не чувствую. Зажимаю губы, в попытках спрятать их от изучающего взгляда. Не хочу, чтобы он сделал то, о чем говорит.

– Подойди, – совершенно неожиданно просит бандит, маня меня двумя пальцами.

Я мотаю головой, потому что не хочу этого делать. Не стану идти у него на поводу! Хочет переспать со мной?! Так пусть берет силой – ему это раз плюнуть!

– Не зли меня, детка, – в голосе незнакомца появляются более устрашающие интонации. – Я ведь сам могу подойти, но тогда уже не буду таким учтивым, – он меняет позу, облокачиваясь о колени. – В том числе с твоими родителями, которые не пострадают ровно до тех пор, пока я не дам соответствующее указание. Ты же не хочешь, чтобы они пострадали, верно? Любишь их? Или их жалкие жизни ничего для тебя не стоят?

Его речь звучит более, чем убедительно. Она заставляет меня подняться с кровати, коснуться негнущимися ногами пола, и сделать несколько робких шагов в сторону обнаглевшей горы мышц. "Я обязательно найду способ выбраться!" – уверяю себя, пока неуверенно двигаюсь к стулу.

Я останавливаюсь рядом с НИМ, но, видно, недостаточно близко.

– Ближе! – командует мужчина, что угрожал отцу.

Делаю маленький шажок вперед, теперь уже нахожусь практически вплотную. С головой окунаюсь в мощнейшую ауру этого человека, прикосновение которой ощущаю физически. Она обволакивает и туманит рассудок, усыпляет бдительность, и будто навсегда хватает тебя стальными тисками, которые не разжать.

Нос различает едва уловимый аромат его тела. Терпкий, мускусный запах, что в купе с особой энергетикой может грозить потерей сознания.

Его крупные пальцы касаются моей щеки. Я вздрагиваю. Шершавые подушечки скользят по коже. Чувствую их прикосновения очень остро. Каждое из них отдается во мне. Я не дышу. Воздух просто застревает, а в горле разрастается болезненный комок, острыми шипами раздирающий глотку.

Чужие пальцы бегут вниз, оставляя после себя пульсирующие дорожки. Зверь, вроде так его назвали подельники, внимательно следит за движением своей ладони. Не спускает глаз. Ловит каждое прикосновение, явно наслаждаясь тем, что видит.

Он продолжает сидеть на стуле, а я стою между его разведенных ног. Зачем-то разглядываю лицо бандита. Мужественное и немного грубое. Один взгляд карих глаз способен вызвать мурашки на коже. А когда мужчина скалится, то сердце мгновенно бухается в пятки.