Я чувствую, как ком застревает в горле. Этот человек знает обо мне абсолютно все. Никуда не скрыться от него. Остается лишь играть по его правилам, меняющимся по ходу пьесы. Но мне не привыкать… Я справлюсь. Слишком высоки ставки в этой игре.

К нотариусу мы приезжаем с опозданием. Мой драгоценный жених не учел пробки на дороге в час пик. Вот и влипли. Не то чтобы мне хотелось поскорее поставить закорючку под многостраничным документом. Просто ерничаю. Мысленно. Стараюсь улыбаться дорогому Родичке и держаться поблизости.

– Антон Иванович на сделке, – лопочет помощница нотариуса. – Я ему сейчас же сообщу, что вы приехали…

– Пусть занимается, – словно барин отмахивается Веприцкий. – Мы пока изучим документы… Найдется ли тут тихое место, чтобы нас никто не побеспокоил?

– Конечно, – кивает помощница. Маленькая, худенькая нервная женщина. – У нас очень уютная ВИП-переговорная.

– Обалдеть! – вырывается у меня.

– Привыкай, – хмыкает рядом Веприцкий и, войдя в богато уставленную комнату, сразу выдвигает для меня кресло.

– Чай? Кофе? – услужливо предлагает женщина.

– Договор, – мимоходом бросает Вепрь. Плюхается в соседнее кресло и снова берет мою руку в свои. – Пустая формальность, Маечка.

– Я все равно прочту, ладно? – мурчу я и, как только за помощницей закрывается дверь, шиплю недовольно: – А то, может, я по этому договору обязана еще отдать почку и кусок печени…

– Ну кому твой ливер нужен? – лениво усмехается Веприцкий. А когда я погружаюсь в чтение, утыкается в свой ненаглядный айфон последней модели.

Сам договор не содержит никаких скрытых или двусмысленных моментов. Все четко и абсолютно ясно. Имущество супругов раздельное. Никто ни на что не претендует. Ежемесячно я получаю содержание в размере ста тысяч рублей и по окончании еще миллион.

«Интересно, – думаю я. – Сколько выручит Веприцкий от сделки с землей, если так щедр со мной?»

– Из твоего вознаграждения большая часть суммы пойдет на покрытие ущерба, – словно прочитав мои мысли, поясняет он. – Тебе на булавки оставлю рублей пятнадцать. Думаю, должно хватить.

– Если обещаешь кормить, то забирай все, – фыркаю я и тут же возмущенно вскрикиваю. Пункт «дети».

– Это обычная практика, – пожимает плечами Вепрь. – Ты же не захочешь оставить себе моего ребенка, – цедит он равнодушно.

– Я от своих детей не отказываюсь! – нервно шиплю я, прекрасно помня, что именно такое условие содержалось и в брачном контракте семейства Бакли. А я, наивная и влюбленная дурочка, даже не удосужилась прочитать документ. Мне казалось, что Алекс безумно влюблен в меня и никогда не допустит моих слез. Разлюбил. Я же разлюбила. – Этот пункт нужно переписать, – тихо замечаю я. – Мои дети будут жить со мной, но я не возражаю против совместной опеки.

– Переделывать некогда, – мрачнеет Веприцкий. – Просто постарайся не залететь, чижик. Если этот пункт изменим и мы умудримся кого-то заделать, то развода не будет. Надеюсь, ты это понимаешь…

– Почему? – возмущенно выдыхаю я. – Тысячи семей заводят детей, а потом разводятся. Мы не исключение.

– Сама посуди, милая, – тихо и вкрадчиво объясняет Вепрь. – Каждый из нас желает жить со своими детьми. Какой развод? О чем ты?

– В любом случае этот пункт нужно переделать, – спокойно заявляю я. – В таком виде я контракт не подпишу.

– Хорошо, – быстро соглашается Веприцкий. – Переделаем. Что еще?

Я со всей серьезностью вчитываюсь в документ, стараясь не пропустить ни одной детали. Ловлю на себе насмешливый взгляд Родиоши и снова опускаю глаза в текст.

– Больше вопросов нет, – киваю я. – Только, Родичка дорогой, брачный контракт должен кроме моих обязанностей и твоих прав содержать что-то такое, что ты обязуешься для меня сделать…