– Рэнджи не обижай, – бурчу я строго. – А то она тебя катать не захочет.

– Это точно, – печально вздыхает Люк. – Я недавно Приору рассказывал, как прикольно прокатиться на Порше, так наша мадама зафыркала… Хичкоку бы написать.

– Он давно умер, – сообщаю я.

– Да ты что? – изумляется Люк. – А я не знал…

Мы подъезжаем к высотке, расположенной на Гоголевском бульваре. Раньше этот дом и все окрестные именовали «дворянским гнездом». Квартиры улучшенной планировки, санузлы как вся родительская квартира в хрущевке. Ну и конечно, консьержка на входе. Я киваю ей как старой знакомой и в дребезжащем лифте, отделанном красным деревом, поднимаюсь на шестой этаж. Маргарита Семеновна уже ждет меня у открытой двери. Ласково чмокает в щеку и приглашает в зал.

– Не разувайтесь, – щебечет он. – Право, не стоит. Вот придумали обувь снимать! Нигде в мире такого нет…

– Грязи и снега тоже, – улыбаюсь я и, поддавшись на уговоры хозяйки, прохожу в комнату.

Там уже накрыт стол. Пирожки, какие-то немудреные закуски и варенье, прозрачно-розовое.

– Красная смородина, – сообщает Маргарита Семеновна и чинно усаживается рядом.

Мы пьем чай, болтаем о пустяках, и я никак не могу взять в толк, ради чего весь этот карнавал.

– Маргарита Семеновна, – улыбаюсь я, беря с блюда один пирожок. – Я когда маленький был, мне мама всегда из гостей приносила что-то вкусное. Там в машине сидит мой друг Петя Бессонов. Я ему пирожок от вас передам, можно? – вопрошаю я, заворачивая сдобу в салфетку и тем самым давая понять, что хочу попрощаться.

– Родион Александрович, – вздыхает Марго и выжидательно на меня смотрит выцветшими голубыми глазами.  – Все-то вы понимаете, – улыбается она и тут же переходит к делу: – Моя дочка – не та, что печет пирожки, – другая, она живет с мужем в Сочи и хочет забрать меня к себе. И честно говоря, это мое самое большое желание. Я всегда мечтала там жить. Недалеко от Морского вокзала, и чтоб море видеть из окна. И как вы понимаете, мой дорогой, я уже дала согласие. Юленька приедет за мной в следующем месяце, и я хочу к этому времени уладить все свои дела. Продать участок и завещать эту квартиру старшей дочери. Младшей достанутся деньги, вырученные за землю на Брусиловском. Конечно, нам бы хотелось продать его подороже. Да и место замечательное. Самый центр города плюс отличный дом на территории.

– Я знаю, – улыбаюсь я и все никак не пойму, куда клонит старуха.

– Альберт Иванович, – вздыхает Маргарита Семеновна, смахивая несуществующую слезу, – всегда хотел, чтобы на этом месте разбили парк. Там бы играли детишки…

– Я собирался построить торговый центр с детскими площадками и аттракционами, – тихо напоминаю я. – А Фигнищев, если доберется до ваших угодий, устроит там закрытый клуб с банями и казино…

– Да, – кивает она. – Вы  мне говорили о его планах. Хотя сам Юрий Петрович все отрицает… Но вам-то зачем врать?

«Действительно! – хочется заорать мне. – Зачем? Только бы не дать этой сволочи Днищу захватить мою землю, и мне плевать, что именно он там хочет возвести. Но, наверное, Фигня собирается его  перепродать… Кому? Кому? Мне!»

Я терпеливо жду. Рассматриваю хрустальную люстру, перевожу взгляд на зеркальную итальянскую горку и мягкую велюровую мебель. Все явно не новое, но профессура, вероятно, имела хороший вкус. К тряпкам, недвижимости и к жизни.

– Так вот, – снова вздыхает Маргарита. – Я решила подойти к вопросу иначе. Каждый человек живет в социуме. Семья, друзья, близкие… У Юрия Петровича жена и две любовницы. От одной, кажется, ребенок имеется. Для меня жизнь на две семьи немыслима. Да и сам человек, допустивший такое коварство, тоже с двойным дном. И он может мне пообещать, что на всей территории устроит церковно-приходскую школу, но в ваш вариант мне верится больше. И вы сами больше нравитесь, Родион Александрович, – бормочет старуха. – Вот если бы у вас была полная семья… Я знаю о постигшей вас утрате. Но годы-то идут. Человек без семьи – как сухостой. Сегодня стоит, а завтра и сломался… Вы понимаете, о чем я? Я ни в коем случае не принуждаю вас жениться на ком попало… Но если у вас есть кто-то на примете, порадуйте старуху, сводите девушку в ЗАГС.