– Ева, солнышко, сходи помой ручки. И лицо не забудь.

Дочка резво соскакивает с ноги Амира и несется в сторону спальни. У меня всего пара минут, но я хочу использовать их на полную. Поворачиваюсь к мужчине и впиваюсь сумасшедшим поцелуем в его губы. Наши языки сплетаются и земля уходит у меня из-под ног, хотя я сижу. Останавливает это безумие Амир – отстраняется после хлопка двери ванной. Какое-то время мы смотрим друг на друга и тяжело дышим, потом он наклоняется и откусывает кусочек от дыни, которую я по-прежнему сжимаю в пальцах.

– Ты вкуснее, – заявляет, прожевав. – Поешь и спускайся вниз. Нам надо поговорить.

Около выхода его ловит Ева и повисает на нем словно обезьянка. Амир подхватывает ее на руки и что-то тихонько говорит по-арабски. Евка внимательно слушает и кивает, будто и правда понимает. Выглядит это умильно, но ночные слезы дочери заставляют воспринимать увиденное иначе. Тяжело будет объяснить ей, почему мы не можем остаться здесь.

Наконец, Амир выпутывается из объятий моей дочери и скрывается за дверью. Евка с воплями скачет ко мне – лицо довольное, а во взгляде хитринка.

– Мы с Амилом тебе сюплиз плиготовили, – выпаливает на одном дыхании.

А я тяжело вздыхаю – когда она уже «р» нормально научится выговаривать. Амир предлагал логопеда нанять, но тогда я отказалась – не думала, что мы так загостимся. И теперь не знаю, стоит ли согласиться…

– Какой? – улыбаюсь, но делаю вид, что мне совсем не интересно.

– Он просил не рассказывать, – хохочет дочь.

– Хорошо, я подожду, – тяну задумчиво.

Не за этим ли он позвал меня? Интересно, что за разговор такой, если он Еве рассказал? Странно как-то… Позавтракала, не почувствовав вкуса каши. Здесь она все равно не такая, как дома – хотя я кухаркам точный рецепт дала. Я сама иногда готовлю, но Амир ругается – говорит, что он не для этого меня в дом привел. Но учитывая, что с тем, для чего привел, у нас совсем никак… В общем, пытаюсь быть полезной и приобщаю его к русской кухне. Он, кстати, не в восторге – ни борщ ему не понравился, ни пельмени. С пельменями действительно не очень вышло – фарш исключительно говяжий был. Суховато вышло, но ничего не поделаешь. А сама я очень устала от местных блюд. Особенно удручает завтрак – хлеб, овощи и пасты из бобовых.

Оставив Еву на попечение няни, подкрасила губы и отправилась в кабинет Амира. Обожаю там бывать – комната буквально пропитана аурой хозяина. Строгая, роскошная, деловая. Здесь все время пахнет тяжелыми мускусными духами и дорогими сигарами. А еще тут всегда холодно – Амир говорит, что так лучше голова работает.

Заглянула в приоткрытую дверь – Амир у окна, разговаривает по телефону. На столе разбросаны документы, тихонько работает телевизор в углу. Местные новости кажутся мне очень специфическими – иногда аж передергивает от репортажей от происшествий с детьми. Но оторваться от бегущей строки на английском не могу. По сути единственная связь с миром – времени на интернет попросту нет. Не люблю надолго оставлять дочь с местными нянями – понятия не имею, что от них ожидать. А в остальное время я слишком занята подготовкой к встречам с Амиром. Или выяснением отношений с ним.

Наконец, Амир заканчивает разговор, нажимает отбой и поворачивается ко мне.

– Проходи, Райхан! – восклицает удивленно. – Почему ты стоишь там?

– На тебя любовалась, – игриво опустила глаза.

Присела на шикарный кожаный диван, сложила руки на коленях. Прекрасно понимаю, как он сейчас на меня смотрит… Обожаю дразнить его, хотя и осознаю, что рано или поздно поплачусь за это… Но не сейчас. Не готова. Буквально физически ощущаю неопределенность между нами, недосказанность. Лучше сначала все выяснить, а потом… Как же романтики хочется, ухаживаний. Нет, Амир старается, но… Очередная дорогая безделушка – не то, чего жду от него. Впрочем, внятно объяснить, о чем мои ожидания, все равно не смогу. Сложно втолковать это мужчине, который изначально видел меня своей и ни минуты не сомневался, что соглашусь. Ничего не поделаешь – такой уж он.