– Просто большинство моих знакомых джентльменов не стесняются свободно выражать собственное мнение на различные темы, и при этом не обязательно имеют веские доводы в поддержку этого мнения.

– Приятно знать, что леди никогда не сделают ничего подобного.

Странно… почему он вдруг начал парировать ее высказывания?

– Туше, мистер Бенедикт. Однако леди редко навязывают другим свои мнения. А вот джентльмены делают это при каждой возможности. Увы, поскольку вся власть принадлежит им, леди ничего не остается, кроме как подчиняться.

Он издал звук, больше похожий на фырканье:

– Ах, если бы это было правдой!

Она недобро прищурилась. Черт возьми, он не должен ее провоцировать.

Бенедикт умиротворяюще улыбнулся:

– Я пошутил, леди Эвелин, хотя, по-видимому, неудачно.

Ее лицо расслабилось. Но взгляд оставался подозрительным.

– Я не приняла бы вас за шутника. Очевидно, я плохо разбираюсь в людях.

Внезапный порыв ветра разметал пряди ее волос, и у него зачесались руки заправить их ей за ухо.

– Нет, вы были правы, я человек сдержанный и неболтливый. Прекрасные качества для преподавателя.

Его сердце больно сжалось.

Лгать единственной, с кем он всегда был честен, казалось ему богохульством. Разве не потому он оборвал их переписку?

Он почти ожидал, что она громко назовет его лжецом.

Но Эви просто кивнула и оглянулась на сад.

– Думаю, вы не могли бы выбрать лучшего места, чтобы уединиться. Правда, сюда иногда приходит Беатрис, чтобы рисовать, но, кроме нее, я единственная, кто проводит здесь много времени. А сейчас просто возвращалась домой.

Он украдкой огляделся. С Беатрис вполне станется прятаться среди кустов. Правда, в гостиной она вела себя идеально, но ему не давала покоя мысль о том, что она знает, кто он на самом деле.

Он рассеянно улыбнулся Эви:

– О, в таком случае не позволяйте мне вас задерживать.

И, даже говоря это, он представлял, как тянется к ней, обнимает за талию и прижимает к груди как давно отсутствующего друга… что в общем-то было правдой.

Но этого делать нельзя. Ни в коем случае.

Хотя она не знала, о чем он думает, тем не менее в глазах мелькнуло разочарование.

– Что же, я вас оставлю. Просто хотела знать, что вы думаете о моем самом любимом в мире месте. Днем можно любоваться красотой цветов, а вечером…

Она подняла голову и засмотрелась на облака. Выражение лица смягчилось.

– По ночам… что?

Бенедикт воспользовался случаем, чтобы жадно всмотреться в ее профиль. Он все еще никак не мог привыкнуть к ее ослепительной красоте: масса медово-золотистых волос, блестевших даже при неярком свете хмурого дня, и выразительные голубые глаза, очень похожие на глаза Ричарда, только гораздо, гораздо лучше.

Сообразив, что затаил дыхание, Бенедикт потихоньку выдохнул.

Наконец она снова посмотрела на него, и ее глаза на миг широко раскрылись. Всего на миг. Но что именно выдало его лицо?

Годы тренировок в искусстве обмана… И понадобилась всего одна прелестная блондинка, чтобы все разрушить. Он всегда знал, что она будет его погибелью. Разве не поэтому так резко оборвал переписку?!

Ее губы медленно изогнулись в довольной улыбке.

– Простите, мистер Бенедикт, за то, что нарушила ваше уединение. Наслаждайтесь теплым днем, увидимся за ужином.

С этими словами она повернулась и направилась к дому, оставив его следить за ней с раскрытым ртом. Черт побери, что она увидела в его лице?!

Господи милостивый, кажется, мистер Бенедикт ею интересуется. Пусть он не слишком красноречив, зато глаза весьма выразительны.

Губы Эви расползлись в хмельной улыбке. Она сама не знала, что побудило ее подкрасться к нему. Должно быть, это как-то связано с ее неспособностью определить, какого он о ней мнения. То он абсолютно к ней безразличен, то бросает жаркие взгляды. Наверное, каждому хочется ясности в отношениях. По правде сказать, он бросил ей вызов, а Эви обожала, когда ей бросают вызов!