– Люди не такие, как мы. И в особенности, не такие, как ты.

– На наших землях не так много людей, как на твоих, – встревает Эмбри.

Любой, взглянув на нас, сразу понял бы, что мы братья, хотя Эмбри унаследовал от матери более зеленый тон кожи. Нам обоим достались от отца кривые носы, и брат сейчас надменно глядит на меня, задрав свой. – Честное слово, Тэйн, он прав. О чем ты думал?

– Я не думал…

– По-моему, это и так предельно ясно.

– Довольно, Азазель. Мы оба знаем, что это вышло непреднамеренно.

Защита со стороны Эмбри не приносит мне никакого облегчения, потому что он сурово указывает на меня пальцем.

– Но ты должен был выяснить больше, прежде чем пытаться переправить ее через канал.

– Таков кратчайший путь домой.

Я думал только об этом.

Нет, это ложь. Я думал не только об этом. Вид браслета Бранты в руках Раману никак не выходил у меня из головы. Пускай ныне на наших землях не так много людей и им подобных, но прежде браслеты всегда пользовались большим спросом среди людей, которые хотели поиграть в своих реках и озерах. Особенно среди родителей детей, живших возле водоемов. Уверенность в том, что их чада не утонут, дороже золота.

Впрочем, Бранта никогда не брала за них достойную плату.

Видя, как Раману держит в руках один из этих браслетов, зная, что, вполне возможно, демон получил его от самой Бранты, я почувствовал, будто мне влепили пощечину. Я мог думать только о том, как вернуть его и как можно скорее покинуть замок. Глубокий путь – самый быстрый, поэтому им и воспользовался.

Мне даже не приходило в голову, что это может причинить вред Каталине.

Поглядываю на кровать. Она парит над ней в магическом пузыре, который, как заверил Эмбри, помогает людям при таком недуге.

Недуге, который возник из-за моей беспечности.

– Они не способны адаптироваться к изменениям глубины так же быстро, как мы. После того, как погрузил ее на глубину, нужно плавно поднять обратно на поверхность. – Эмбри вращает пальцами в воздухе, с прищуром глядя на Каталину. – С ней все будет нормально.

– В этот раз.

Похоже, Азазель все еще хочет врезать мне по лицу. Я его не виню. Я допустил ошибку, причем серьезную. Он сверлит меня сердитым взглядом.

– Никто не станет возражать, что это считается причинением вреда. Я имею полное право объявить контракт недействительным.

Напрягаюсь. Если он это сделает, мои земли перейдут ему. Я буду вынужден отдать ему земли Эмбри. От этой мысли становится дурно.

– Я не хотел причинить ей вреда.

– Результат важнее намерений. Ты причинил ей вред, хотел ты этого или нет.

– Я знаю. И прошу прощения.

– Кто-нибудь, принесите книгу рекордов. Тэйн извинился.

Произнесенная хриплым голосом насмешка вынуждает нас всех посмотреть на кровать. Каталина открыла глаза. Она по-прежнему слишком бледна и выглядит хрупкой, но, должно быть, чувствует себя лучше, раз может отпускать язвительные замечания.

Азазель бросается к ней.

– Прошу прощения, Каталина. Я не знал, что Тэйн намерен перемещаться подобным путем, иначе сообщил бы ему о грозящих тебе опасностях.

Она смотрит на него, и ее карие глаза источают такую настороженность, что мне хочется встать между ней и Азазелем. Какая-то бессмыслица. Скорее уж она должна искать защиты у демона, а не у меня. Азазель – устрашающий лидер, но славится заботой о своих людях. Разумеется, она должна об этом знать, иначе не пошла бы на сделку с ним.

Каталина моргает, и момент упущен.

– Все нормально. Я не пострадала.

– Не соглашусь, – рычит он.

– Да какая разница, согласен ты или нет? А теперь будь хорошим папочкой-демоном и скажи Тэйну, что не станешь отнимать у него земли из-за простого недопонимания.