– Позовете на помощь Олафа? – раздалось насмешливое, но никак не испуганное.

Принц прищурился, но острый взгляд ушел в никуда. Девица так и продолжала сидеть с закрытыми глазами. Он едва удержался от того, чтобы разнести в прах каменную купель, лишь синий оттенок губ истинной остановил дракона. Амирэль склонил голову набок, сделал шаг вперед и опустил пальцы в воду. Кожу обожгло холодом – точно таким же, который терзал его изнутри. Девчонка совсем рассудка лишилась? Или таким образом наказывает его? Вряд ли она не в курсе, как работает их связь, и не знает, что все ее сильные чувства и переживания передаются ему…

– Зачем же мне помощь с моей истинной, – нехорошо оскалился он. – Я и сам неплохо справлюсь.

– Дерзайте, грязнее я уже вряд ли стану, – два синих сапфира уставились с таким презрением, будто перед девочкой стоял не эмир халифата, а мерзкий и никчемный таракан.

– Как скажешь, дорогая, – прошипел он.

Ярость захлестнула Амирэля, окрасив все в алый. В висках пульсировало, а руки действовали сами собой. Он крепко схватил тонкие запястья и дернул тело, оказавшееся слишком легким и податливым, на себя. Девчонка подлетела, но тут же стала оседать. Тогда дракон одной рукой прижал ее к себе за талию, а второй взялся за полотнище. Его кафтан тут же пропитался ледяной водой, но даже это не остудило пыл эмира. Кое-как он накинул на колотящееся от дрожи тело мокрый кусок ткани, походу отметив высокую пышную грудь, впалый живот и изящную линию талии. У его пары определенно было на что посмотреть.

Мое тело уже ничего не чувствовало. Ни рук, небрежно несших меня до кровати, ни тепла, наверняка исходившего от эмира, ни головокружения, которое я обычно испытывала, вися вниз головой. Твердое и широкое плечо давило в самый живот, но и это давление ощущалось едва-едва. Я пребывала в царстве мороза, веки смыкались, а мысли ворочались еле-еле. Даже на слезы и жалость к себе сил не осталось. Принц грубо швырнул меня на кровать, осмотрел нечитаемым взглядом и рявкнул:

– Ну, и чего ты добилась этим выступлением? Хотела досадить? Сделать мне хуже? Не находишь, что пострадала лишь ты одна?

Амирэль аль Орман нес такую околесицу, да с таким важным видом, что меня, несмотря на весь ужас ситуации, разобрало. Смех, зародившийся крошечными снежинками внутри живота, вырвался наружу первым сдавленным смешком. За ним последовал еще один, более смелый, а дальше я уже хохотала без остановки. Истерически, громко и безудержно. Раздирая горло и не находя в себе сил прекратить охватившее безумие. Упавшее сверху тело выбило дух из легких и заставило резко остановиться. Почерневшие угольки глаз оказались совсем близко к моим. Идеально очерченные губы принца остановились в миллиметрах от моего подбородка, а кожу щекотало горячее дыхание. Я чувствовала, как тяжело дышит эмир, как впечатывается в меня его грудная клетка и живот, как литые крепкие бедра сжимают мои.

Я застыла, полностью обездвиженная. Да и не было в организме сил сопротивляться огромному разъяренному дракону. Большая ладонь опустилась на колено, чуть сжала его и медленно поползла наверх, отмеряя миллиметр за миллиметром. Влажный язык прошелся рядом с моей нижней губой.

– И сейчас смешно? – низкий голос заставил дрожать сильнее.

Не первый раз я ощущала на себе вес мужчины, но впервые паника и черное отчаяние не захлестывали с головой, лишая рассудка. Меня всю колотило, поведение принца страшно злило, хотелось ответить ему равнозначно, и даже жар начал заливать изнутри, хотя я всерьез считала, что после ледяной ванны уже никогда не отогреюсь.