— Я не пойду с тобой!

   Мужчина раздражённо закатывает глаза и незамедлительно направляется в мою сторону.

   Да уж... рано я радовалась.

   Понимание того, что все равно будет так, как хочет это животное, распаляет во мне желание причинить ему боль.

— Лечи у уо [Иди сюда], — он протягивает руку и жестом манит к себе. Ага, сейчас. Уже иду, милый. Я, не раздумывая, разворачиваюсь и бросаюсь наутек, но моя попытка убежать с крахом проваливается.

   Я даже не замечаю, как вместо земли уже рассекаю ногами воздух. Не обращая внимания на мое сопротивление, он перекидывает меня через плечо и рычит:

— Чанзе! [Не зли меня!]

   Я не понимаю смысла слов, но его устрашающей интонации достаточно, чтобы уяснить: зверь в гневе. Однако успокаиваться я не намерена. Особенно вспомнив, из-за чего вообще сюда пришла.

— Отпусти! Можешь так со своей Аяшей обращаться! А от меня отвали! — не переставая кричать, я колочу его в спину, ерзаю на плече, дергаю ногами, но он крепко фиксирует их рукой, лишая меня возможности хорошенечко двинуть ему по лицу. Зверюге придется приложить усилия, потому что я не собираюсь выполнять его прихоти.

— Со мной, значит, можно как с вещью обращаться?! — я со всей силы дергаю ногой и наконец задеваю его. Ответная реакция следует незамедлительно, и моя задница вспыхивает пламенем. Его ладонь еще раз накрывает мои ягодицы и сминает их так грубо, что из глаз аж искры летят. Как же больно, мать твою! Из-за мокрой, плотно натянутой ткани его шлепок оказал должный результат, и мне приходится успокоиться.

— Ненавижу тебя! Животное!

   В следующее мгновение он впивается в ягодицу зубами, и из моей груди вырывается болезненный стон. Он тут же снимает меня с плеча и зажимает в руках на уровне своего лица.

— Самое настоящее животное! — с яростью выплевываю ему в лицо каждое слово.

— Витко! [Глупая!]

— Сам ты витко! — шиплю я, глядя ему прямо в глаза. Дикарь усмехается, демонстрируя белоснежный оскал. — Смешно?! — рычу, стиснув зубы, и упираюсь ему в грудь ладонями, пытаясь отстраниться. Но не получается.

 От злости с языка слетают необдуманные слова.

— Тебя там, наверное, твоя подружка уже обыскалась! Беги, не расстраивай ее! — презрительно цежу я, продолжая испепелять его взглядом. Как же я зла на него! Придушить охота — правда, я не смогу даже обхватить эту широченную шею ладонями, не то что сжать.

   Ухмылка Дикаря переходит в раскатистый смех, который вибрацией проходит по моему телу. Я как дура пялюсь на него, не понимая такой реакции.

— Ненормальный! Отпусти меня! — начинаю бить ладонями по стальной груди. Но его рука, намотавшая мои волосы на кулак, останавливает меня. Я дышу как разъяренный бык — уверена, что и глаза красные от неконтролируемой ярости.

— Я никогда! Слышишь меня?! Никогда не буду с тобой!

Он грубо задирает мне голову назад и впивается зубами в тонкую кожу шеи. Я зажмуриваюсь и закусываю губу, чтобы сдержать стон, но всхлип все равно вырывается, когда он ведет языком по месту укуса и оставляет обжигающий поцелуй на подбородке...

Дикарь высвобождает мои волосы и позволяет посмотреть в свои чертовские глаза. Моя грудь судорожно вздымается, а губы пересохли от волнения. Но язычок я удерживаю за зубами — боюсь, он расценит очередную колкость как провокацию, и тогда последняя сдерживающая его нить разорвется с треском.

— Пусти... пожалуйста, — цежу сквозь зубы и выдаю натянутую улыбку.

И, вопреки всем ожиданиям, он всё же ставит меня на землю. Сразу вспоминаю слова бабушки Тисы: «Будь мудрее, и увидишь его с другой стороны»...

Внутри все ликует. Я могу двигаться как свободный человек, правда, моё направление определяет надзиратель: делаю шаг, и тут же меня отдергивает его хватка на запястье. Я смеряю его раздраженным взглядом, но то, что происходит следом, заставляет меня затрепетать изнутри.