- Я просто не могла ему отказать, понимаешь? - Мила гладила меня по руке. Я понимала, правда понимала.

- Мила, все нормально, - я накрыла его ладонь своей, крепко сжимая пальцами. Я хотела показать ей “ я с тобой”. Когда я сбегу отсюда, а я сбегу, я вытащу и ее, обещаю себе.

Конечно, в моей голове были мысли: почему он не притрагивается ко мне хотя спит со мной в одной кровати. Почему? Я что теперь просто его демо-девственная девушка? До свадьбы нельзя и просто объятия? Странно это все.

- Спасибо тебе еще раз, - брюнетка прилегла на мои колени, принимаясь поглаживать меня по ноге. Она была тактильным человеком и мне это даже нравилось. У нее были нежные руки.

- За что?

- За это, - Мила моментально подскочила и побежала в сторону двери, широко ее распахнув закричала,- За это, Вероника! Поаккуратнее бы была с такими скачками, давление, все дела.

Боже, как мало надо человеку для счастья: чтобы не били и видеть солнце. Какой ужас, сами мысли мерзки и ущербны. Так мало…

- Девочки, день добрый! - перед Милой появился Федор. Рыжик держал в руках сетку с фруктами. он скоро нас ими откормит, серьезно, постоянно что-то вкусненькое приносит, а мы веселим его, играем с собаками.

- Ника, пошли есть на газоне! - кричала Мила и кружила на пороге. Точно неугомонное.

Я направила прямо, но в желудке все сжималось от странных, неведомых мне чувств. Либо скоро произойдет что-то плохое, либо я просто… Даже не буду внушать себе, что ревность все-таки существует. Чувство “ особенности” и “ эксклюзивности” улетучилось как пух с тополя в июле. Посмотрим, что будет дальше. А пока я намерена есть с подругой персики на мокрой зеленой траве.

Дмитрий

Пять лет назад

Я сидел, окруженный картинами и фото с изображениями одной девушки. Моей маленькой девочки, точнее уже взрослой.

Она так выросла, просто невероятно, да и я старею. Мой кабинет был полон ее фотографий, детских, с детского дома, с учебы, отовсюду.

Я сосредоточился на одной из них, на Веронике красное платье и красная помада. Она стала красивой девушкой, а я помню ее маленькой девочкой, сидящей на ручках и просящей сахарных бабочек для торта.

Я тогда и придумал ей это прозвище. Она даже не знает. Даже не догадывается, что я слежу за ней, изучаю каждый ее шаг.

За окном шел крупный снег. Сегодня у нее день рождения, а вьюга решила, что все дороги будут перекрыты. Видимо моей бабочке не выпорхнуть отмечать. Нужно порадовать ее. Как всегда, я отправлял ей белые лилии.

Вот только думаю, сейчас это будет подозрительно. Она может испугаться, догадаться, что за ней до сих пор следят. Она уже не в детском доме и пошла совсем по другому пути. Решила заняться контрабандой.

Опасная какая.

А я что?

Я ей помог, невзначай свел ее с нужными людьми, чтобы ей было безопаснее.

Она ведь даже не подозревает о таком покровителе и мне это, если быть откровенным, нравиться.

Я словно наблюдаю за человеком из-за зеркальной стены.

Она видит свое отражение, а я ее прекрасные глаза, ее густые волосы, которые она зачем-то обрезала.

Ладно, успокойся Лебедев, она больше не ребенок, пусть делает что хочет.

Вот я дурак, конечно, нужно было ее забрать, когда была возможность.

Я не сделал это из-за ненависти, которая до сих пор во мне жила.

Я одержим ей и ненавижу одновременно.

Эти противоположные чувства борются во мне даже спустя 15 лет.

- Аккуратнее будь, - крикнул я девушке, которая сосала мой член под рабочим столом. Она задела меня зубами и был готов прогнать ее. Сбила меня с мысли, идиотка.

22. Глава 22 Проволока или щелочь?

Вероника

Спалось отвратительно.

Я постоянно просыпалась из-за грозы.