— Расслабься. Ее точно никто не будет искать. Я организовал ей пышные похороны, об этом даже в газетах написали. Так что она в твоём полном распоряжении: теперь от тебя зависит, попала она в рай или ад.

— Ты чертов психопат. — Пирс с отвращением ухмыльнулся.

— Все мы немного «того». — Слоун продолжил потягивать бренди. — В конце концов, не я продал своего ребёнка. Хотя, может, я и не оставил им толком выбора... Но, знаешь, мне всегда казалось, что эта семейка с приветом.

— Вы были знакомы? — угрюмо спросил капитан.

— Конечно. Ее отец — мой давний друг. — Он слегка задумался, смакуя очередной глоток. — Был. Пока не задолжал мне. Я знаю Элизабет с рождения. Она была милейшим созданием. Порой казалось, даже слишком. Безукоризненно послушна. Будто выдрессированный зверёк. Стелла и Джон, ее родители, вообще не давали девочке свободы. Начиная от выбора еды и заканчивая отношениями. Хотя какие там отношения... Она выросла за трехметровым забором, без возможности посещать обычную школу. Позже понемногу переросла свой страх перед родителями и стала более строптивой. Пыталась бунтовать, сбегать, спорить. Относительно недавно она наконец получила долю самостоятельности. С охраной, конечно. Но для неё, пожалуй, это было равно побегу из «Алькатраса». Вот тогда-то они, наверно, и устали от неё. Уже не припомню, как звали того молодого человека из ее труппы… — Слоун задумался на мгновение, но махнул рукой и продолжил: — За хорошее вознаграждение или угрозами... В общем, парень быстренько нашёл себе работу в другой стране. Лизи знала, что это их рук дело, — он пожал плечами, — так было каждый раз. Они давали ей мнимую свободу. Девчонка — затворница. Так что, думаю, она быстро освоится у тебя. Невелика разница, где быть заложником.

— Ты снова обременяешь меня лишней информацией, — проворчал Пирс. — Мне нет никакого дела ни до нее, ни до твоих и чьих бы то ни было ещё житейских трудностей. Я спросил, не будет ли у меня с ней проблем и знакомы ли вы. Достаточно было ответить: да или нет.

— Ты как всегда камень. — Слоун театрально закатил глаза. — Скажем так: представь, что я подарил тебе животное. Собаку, к примеру. Дрессированную, с документами. Какие проблемы у тебя могут возникнуть в этом случае?

— Ты вроде сказал, что она строптива?

— Ну-у, — протянул Слоун, — у собак, знаешь ли, тоже есть зубы. Это же самая интересная часть: воспитание. Сломай ее под себя.

— Я уже вроде говорил, что ты псих, — покачал головой капитан.

— Ты содержишь плавучий бордель. Что тебе ещё одна девка?

— Я, безусловно, тронут твоим желанием отблагодарить меня за «тяжкий труд», — в голосе капитана сквозил неприкрытый сарказм, — но попрошу впредь не поддаваться своим порывам. Тем более под действием наркоты. Под чем ты сейчас?

Вопрос был больше риторическим. Пирс знал предпочтения своих клиентов не только в сексе, но и в прочих грехах. Видимо, именно поэтому он для них представал и богом, и судьей, и главой своего небольшого плавучего «государства».

— Все обитатели и гости этого корабля проходят тщательный отбор, прежде чем попасть сюда. Я лично слежу за этим.

— О, на этот счёт можешь не беспокоиться, — перебил Слоун. — Я обо всем позаботился. — Он кинул на стол папку. — Здесь медицинские справки и подписанный ею договор о конфиденциальности. Ну и прочая чепуха, которую ты обычно от нас требуешь...

— Я предупрежу ещё раз. Последний. На случай, если ты пропустил этот пункт в договоре нашего заведения. Ещё раз я увижу тебя на своём корабле вне «сессии» — и тебе придется навсегда распрощаться со своим, как ты его назвал, убежищем. — Капитан говорил довольно отстранённо, но, несмотря на это по спине Слоуна пробежал холодок. Будто ему угрожали не лишением доступа в эксклюзивный бордель, а предлагали прогуляться по доске.