— Не буду ходить вокруг да около, дядь Серёжа. — решаюсь я, раз уж хватило идиотизма притащиться к нему, и ловлю его холодный взгляд. — Витька попал в неприятную историю. Задолжал крупную сумму криминальному авторитету, и ему угрожают. Нам больше не к кому обратиться.

— Например, в полицию. — предлагает он вариант, в который сам едва ли верит.

Я мотаю головой. Разве не ясно, что правоохранительные органы тут не помогут? Что они в силах сделать? Погрозить Шакалу пальчиком и попросить не трогать должника? Давно же все в курсе, что менты кормятся с рук бандитов.

— Это не спасёт. Витёк написал расписку, что обязуется вернуть долг в срок.

Ни грамма сочувствия не выражает его лицо. Смотрит на меня пристально, но такое ощущение, будто в упор не видит. Становится неловко, и я нервно сжимаю руки за спиной. Скрещивать пальцы глупо, по-моему, моя затея провалилась изначально.

— Хм… И почему я не удивлён? Ты ведь поэтому съехала из дома?

— Да. Витёк умудрился заложить недвижимость частному банку. — говорить об этом трудно, но, возможно, есть шанс расшевелить в Сергее жалость. — у нас вот-вот дом отберут за долги. А этот поганец ещё и с бандитами связался. Выручите, дядь Серёжа?

Его глаза медленно шарят за моей спиной, я же терпеливо жду приговора. Папа часто повторял, что мы с братом в любой момент можем обратиться к Сергею за помощью, а что же в реальности? Когда нам действительно необходима помощь, крёстный не спешит её оказать.

— Сколько тебе надо?

Вопрос вселяет надежду, и я тихо называю сумму. Он усмехается уголками плотно сжатых губ, цокает языком, и спокойно выдаёт:

— Извини, малышка, но тут я бессилен. Где я возьму такие деньги?

Врёт, я чувствую, просто не хочет помогать. Справиться со злостью и разочарованием удаётся не сразу, так и подмывает высказать этому жлобу всё, что накипело. Вот она, хвалёная дружба! Когда папа был жив, крёстный постоянно бывал у нас в доме, привозил нам с Витькой дорогие подарки, баловал поездками на озёра и походами в кино. И мама им восхищалась, говорила, что он настоящий мужчина и верный друг.

Втянув воздух открытым ртом, я с горечью произношу:

— Значит, нет?

— Значит — нет. — ставит он точку в нашем недолгом разговоре, и переступает порог дома. Оборачивается. — я дам тебе совет, Мариша. Не вмешивайся в грязные дела брата, пусть сам выпутывается. Твои родители избаловали Виктора, слишком много ему было дозволено. Он паразит. И утянет тебя за собой, если поддашься.

Он прав, Витька совершенно не умеет быть самостоятельным. Вечно влипает в передряги, и в другой ситуации я бы, конечно, прислушалась к совету Сергея. Но всё зашло опасно далеко, брата уже избили, а в следующий раз могут и убить. Как бы, я на него не сердилась, но бросить его не могу. Выдавив улыбку, я вскидываю голову.

— Спасибо, дядь Серёжа. Но твоим советом я не воспользуюсь. Витя мой родной брат. А я, в отличии от некоторых, чувствую кровные связи.

Его дробный смех заставляет меня прищуриться.

— Зачем же ты пришла ко мне? — подавив приступ веселья, осведомляется крёстный, и во взгляде его явственное удивление. — ну, дам я тебе денег, так этот болван опять возьмётся за старое, и вгонит вас в ещё большие неприятности. Нет, малышка, если бы ты просила для себя, я бы, пожалуй, подумал. Но потакать пагубным прихотям этого мальца я не стану. Пусть разгребает сам то дерьмо, в которое вляпался.

— Какой же ты… Бессердечный! — выплёвываю я с презрением, ударив его кулачками в грудь, и, закусив губу, чтобы не разрыдаться, бегу прочь.

Прочь от этого дома, от этого человека, которому плевать на нас. Витёк был прав, мне кинули подачку, устроили на самую грязную работу, хотя могли предложить более достойное место. Я же два курса проучилась в ВУЗе, и с лёгкостью бы справилась с обязанностями секретаря. Всё, нет смысла терзать себе душу. Отрезать, так навсегда. Дяди Серёжи для меня отныне не существует, он показал свою истинную натуру. И вновь охватывает страх.