Лето в год десятилетия мальчика выдалось сухим и, по заверению любого, самым жарким за последние несколько лет. Для Виктора это был вовсе не повод не выходить на улицу или не заниматься активными играми. Скорее наоборот, он наматывал круги на своём новеньком велосипеде, со сверкающей рамой, голосистым звонком под рукой и выменянной карточкой в спице заднего колеса, проводя так целые дни. Прожарившись до костей, он приходил домой, захватив дозу солнечных лучей, достаточных для солнечного же удара, но каким-то образом умудрившимся его избежать. Возвращался он поздно, не покидая дом только на выходных, которые неизменно проходили в семейном кругу. Так ему казалось по началу.

Через пару недель после установленного мамой правила, по которому мальчик практически находил себя запертым в четырёх стенах по выходным, в квартиру стали приходить гости. Видеть кого-то другого в их доме, кого-то чужого, было странно для Виктора. Но мама сказала, что это нормально, что так принято во всех хороших семьях. Мальчик задавался вопросом, почему тогда они не ходят кому-нибудь в гости. Например, в гости к одному из его друзей. Тогда Виктору не нужно было бы сидеть со скучными взрослыми с их скучными разговорами или играть с их скучными детьми. Нет, иногда встречался кто-нибудь нормальный, кто умел играть с солдатиками, придумывать истории и любил шпионские рассказы. Но такие встречались редко, а показавшись в первый раз, так и не появлялись во второй.

Поэтому, после выходных прокатиться на велосипеде было особенно приятно. Будто выдавливая из себя события предыдущего дня, мальчик рвался навстречу ветру, пуская педали в бесконечный вихрь. А с ними от головокружительной скорости кружилась голова Виктора, пока ветер жадно играл с его волосами. Такие дни не хотелось заканчивать, оставлять позади солнце, дорогу, бриз на лице и свободу. И идея одного бесконечного летнего дня становилась привлекательнее от раза к разу.

Вместо этого единственным, что длилось бесконечно, оставались выходные, как тот, что стал последним, на который Виктор жаловался. Мама засуетилась, оббегала кухню на несколько раз: от холодильника к столу, к раковине, опять к столу, в зал, вновь к холодильнику и повторить. Отец, в свою очередь, представлял собой монолит или приросший к креслу булыжник. Смотря на него, мальчик думал, что папа уж точно не знает, что такое ветер в волосах, – у него и волос-то нет, – скорость или даже свобода. Расслабленный папа-булыжник совершенно не понимал, что променял на разговоры о цене за бензин, реформе образования и вкусности котлет в той или иной столовой.

Конечно, мальчик знал и интересные разговоры, как те, в его любимых книжках. Но те разговоры имели смысл, они раскрывали преступника или его сообщников. Разговоры родителей с гостями раскрывали Виктору только то, насколько гости скучные, и мальчик мечтал, чтобы кто-нибудь из них всё-таки оказался преступником. Тогда он мог бы рассказать друзьям интересную историю. Конечно, перед тем, как вновь сесть за руль и отдаться ощущениям.

Дети в этот раз попались особенно скучные. Две девочки, наряженные как на праздник, вовсе не интересовались шпионами, тайнами или будущим. В будущем они собирались только выходить замуж, в настоящем же играли его солдатиками и делали это совершенно неправильно. Вместо того чтобы драться и делать крутые вещи, они разговаривали ими, танцевали и целовались. Вот кто, понял тогда Виктор, становятся чьими-нибудь гостями.

Вечер проходил в такой монотонности, что мальчик стал прислушиваться к взрослым. Со временем это стало приносить плоды. Сквозь множество незнакомых слов и тем, Виктор услышал несколько знакомых упоминаний, когда разговор плавно перетёк на детей. Там, среди всего многообразия приятных слов гостей о нём, – мальчику они даже стали немного нравиться, – и родителей о двух девочках, – с которыми Виктор был вовсе не согласен, – проскользнула пара деталей. Оказалось, у гостей был ещё один ребёнок, мальчонка лет десяти, который безобразно вёл себя в последнее время. Он, представьте себе ужас его мамы с папой, не ел, что дают, не ждал там, где ему говорили, и даже общался с теми, с кем ему было запрещено. Виктор поразился, ведь гости описывали его, но тот мальчик оказался с другим именем. Не успел парень выдохнуть, как понял, что имя ему кажется подозрительно знакомым. И точно ведь, у него был друг с таким именем, что разделял его интерес к езде на высоких скоростях. По интересному стечению обстоятельств, он как раз рассказывал недавно, как начал не есть, что дают, уходить оттуда, где сказано было стоять, и общаться с теми, с кем общаться было запрещено, ещё больше, чем обычно.