Возможно, поэтому она его сразу не выставила. Уважает его труд. Это уважение у нее в крови.

– Обдумайте вот что. – Моргана подалась вперед, и у Нэша внутри что-то сжалось, не только от ее красоты. – Если я вам соглашусь помогать, то ни в коем случае не позволю скатиться к наименьшему общему знаменателю. К старой карге, ведьме, которая с кряхтеньем помешивает в котле зелье из белены.

– Убедите меня, – улыбнулся он.

– Поберегитесь, Нэш, – тихо проговорила она, поднимаясь. – Пойдемте в дом. Я пить хочу.

Больше не опасаясь сторожевого пса, шедшего рядом с ними с довольным видом, Нэш залюбовался домом. Он успел повидать на полуострове Монтерей множество поразительных, уникальных домов. Сам такой приобрел. Но этот привлекает еще своей древностью и изяществом.

Три этажа из камня с башенками и бойницами – вполне годится для колдуньи. Впрочем, дом не готический и не мрачный. Высокие окна сверкают на солнце, кружевные решетки увиты плющом, каменные рельефы изображают крылатых фей и русалок, водостоки оформлены в виде красивых голов.

…Интерьер, ночь. В самом верхнем помещении башни в старом каменном доме у моря сидит прекрасная колдунья в окружении свечей.

Темно, блики света отражаются на лицах статуй, на ножках серебряных кубков, в прозрачном хрустальном шаре. На ней широкое белое одеяние, распахнутое на груди. Между грудями висит тяжелый резной амулет. Кажется, будто камни загудели, когда она высоко вскинула руки с двумя снимками. Замигали свечи, в замкнутом пространстве поднялся ветер, растрепал ее волосы и одежды. Она подносит снимки к свече… Нет, вычеркиваем. Сбрызгивает фотографии светящейся жидкостью из треснувшей синей чаши. Шипит пар. Гул начинает медленно и неровно пульсировать. Она раскачивается всем телом над снимками, выложеиными лицом к лицу на серебряном подносе. Фотографии сливаются, на ее лице расплывается загадочная улыбка. Затемнение…

Неплохо, хотя специалистка может добавить чуть больше красок к любовному заклятию.

Не возражая против молчания, Моргана свернула за угол дома, где слышался плеск волн, росли кипарисы, деревья, согнувшиеся, искореженные ветром и временем. Они пересекли вымощенный камнем дворик в виде пентаграммы с медной статуей женщины в верхней точке. В крошечном водоеме под ее ногами журчала вода.

– Кто это? – поинтересовался Нэш.

– У нее много имен. – Моргана шагнула к статуе, зачерпнула маленьким ковшиком чистую воду, отпила, остальное выплеснула на пьедестал. Не сказав больше ни слова, снова пошла по дворику к солнечной, безупречно чистой кухне. – В Творца верите?

Нэш удивился, смущенно поежился:

– Э-э-э… конечно. Наверное.

Она прошагала по белому кафельному полу к раковине сполоснуть руки.

– Значит, ваше колдовство… религия?

Моргана с улыбкой вытащила графин с лимонадом, наполнила льдом два бокала.

– Сама жизнь религия. Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать вас в свою веру. Это не должно вас смущать. Все ваши истории рассказывают о добре и зле. Люди всегда выбирают то или другое.

– А вы что выбираете?

Протянув ему бокал, она вышла с кухни в арочный проем:

– Можно сказать, стараюсь держать под контролем свои самые дурные импульсы. – Взгляд упал на него. – Правда, не всегда получается.

Они шли по широкому коридору, увешанному выцветшими гобеленами с изображением фольклорных и мифологических сцен, диковинными канделябрами, гравированными медными и серебряными пластинами.

Моргана особенно любила комнату, которую ее бабушка называла «салоном». Стены выкрашены в теплый розовый цвет, повторяющийся в узорах бухарского ковра, брошенного на пол из широких каштановых досок. Прелестный камин с полкой в стиле Адама