– Что Вы делаете? Отпустите меня, прошу. – глаза слезами наполняются, брыкаюсь, в попытке вырваться. Он руки мои хватает и за голову заводит, сжимает очень сильно, до боли. Отвернулась от него, по вискам слезы катятся. Пугает меня до смерти, дрожу вся под ним.

– На меня смотри. – меньше всего хочу разозлить его, поэтому поворачиваю голову. Смотрим глаза в глаза, так близко, так опасно. Они кажутся еще чернее, как у зверя дикого, который поймал свою добычу. – Не знал, что у Фадеева, такая дочь сладкая. – у меня глаза расширились, они знакомы? Папа знал, к кому меня отправляет?

– Отпустите, прошу. К Вам же скоро придут? – перехватывает мои руки в одну свою, второй по лицу моему проводит, слезы вытирает. Затем, по губам ведет большим пальцем.

– Не переживай, успеем. Ты уже трахалась? – от этого вопроса, вся краска к лицу прилила. Я и слов то таких не слышала в живую.

– Нет, я не хочу. Вы пугаете меня. Можно я уйду? – отпускает руки и встает. Немного успокаиваюсь. Отпустил.

Наблюдаю за ним. Он подходит к столику и выпивает еще бокал. Закуривает сигарету и кладет ее в пепельницу. Потом, достает камеру и штатив из своего чемодана, устанавливает на против кровати. Вскакиваю и бегу к двери, дергаю, стучу.

– Помогите, папааа… – кричу, что есть силы. Мне страшно, очень страшно. Что хочет этот человек? Понятно, что ничего хорошего. Поворачиваюсь к нему медленно, плачу, руками себя обнимаю. Меня знобить начинает очень сильно, напрягаюсь вся. Он снова ко мне идет, а я вжимаюсь в дверь.

– Значит так. Твой отец, жестоко изнасиловал и убил мою сестру. Пришло время платить по счетам. – подходит совсем близко и начинает гладить меня по волосам, затем подхватывает на руки. От неожиданности вскрикиваю и хватаюсь за его плечи.

– Что Вы такое говорите? Это не правда! Мой папа самый добрый, он и мухи не обидит. – дрожу вся у него на руках. – Это какая-то ошибка. Я ни когда в это не поверю! Пойдемте, спросим у него?

– План такой… – несет меня к креслу, садится, а меня на колени свои сажает и в глаза смотрит. – Я буду трахать тебя во все щели, а потом будут трахать мои друзья. И только тогда, когда нам надоест, я убью тебя. Придушу, как это сделал твой отец с моей сестрой. Все это, буду снимать на камеру, и видео покажу твоему доброму папочке. Или нет… Может его самого сюда пригласим? Пусть смотрит? Как думаешь? – так спокойно об этом говорит, гладит меня при этом по лицу. А мне дышать нечем становиться, задыхаться начинаю, слезы по щекам текут. Он ведь шутит? Пугает? Он не сделает этого?

– Зачем Вы меня так пугаете? Вы правда хотите это сделать? – говорю дрожащим голосом.

– Похоже, что я шутник? – смотрит очень серьезно на меня.

– Как Вы жить потом будете после всего этого? Вам правда будет легче? – сжимаюсь вся, в глазах страх неимоверный. Он же сейчас скажет, что пошутил? Так ведь? Потому что все, что он говорит, это полный абсурд, это не может быть правдой.

– Этого требует моя семья. У меня нет выбора. Придется, маленькая. – начинает под свитер свои руки запускать, обжигая кожу горячими прикосновениями. Мурашки по коже бегут. – Раздевайся и на кровать. Сейчас приду. – встает вместе со мной и ставит меня на пол. Сам идет в ванную комнату.

В ступор встала. Паника захлестывает с новой силой. Что делать? Надо бежать, сейчас же. В тревоге осматриваюсь, подхожу к окну и открываю его. Морозный воздух сразу же врывается в номер. Это единственный шанс, прыгнуть и все. Всего лишь второй этаж, но все равно очень высоко. Но лучше так. Встаю на подоконник, затем перешагиваю на карниз, скользко.