Я осекаюсь, когда в сознании вдруг всплывает образ. Ее слабое место, о да, теперь я вспомнила. Теперь я знаю, как заставить ее страдать.

– Спаси его! – задыхается она, указывая обожженными руками на съежившегося черноволосого мальчика, который, сидя чуть в стороне, полными страха глазами таращится на море пламени. Его трясет перед лицом смерти, его трясет от страха. – Спаси его!

Я раздвигаю пламя, указываю ему путь, подальше от обреченной деревни и толпы горящих, истошно вопящих людей. Он бежит, спотыкаясь на слишком маленьких ножках, которые не могут нести его достаточно быстро. Кошмары настигнут его.

– Но ты – единственная, – продолжает она, – у кого есть шанс жить с этой любовью, пока в тебе нет силы. – Ледяная ведьма переводит взгляд с ледяного осколка на меня, ее глаза бесконечно ясны. Они говорят: я помогаю тебе. Я даю тебе этот шанс. Взамен твоей магической природы.

И что-то во мне рыдает от благодарности. Но Королева не дремлет.

– Да как ты смеешь! – реву я, швыряя глобус в Ледяную ведьму. Еще в полете северный ветер подхватывает его и отбрасывает в сторону. Глобус с грохотом разбивается о дверь. Я кричу, я проклинаю ее худшими проклятьями в истории фей, срываю книги с полок и швыряю их в нее. Она приводит меня в ярость. Она заставляет меня бушевать. Она стоит бесстрастно, наблюдая за беспомощным гневом Королевы.

– Убери его! – приказываю я.

– Нет.

– Убери его!

Но моя сестра просто стоит, как ледяная статуя, как один из ее проклятых волков. Холодная, безжизненная и властная. И даже в своем гневе я понимаю, что ничего не могу сделать против нее, абсолютно ничего. Я в ее власти, сила Королевы сдерживается ледяным осколком. Мои губы растягиваются в широкой улыбке, а потом она вырывается из меня.

Я смеюсь, мощно и громко. Это смех Королевы.

– Ты странная, – бормочет Ледяная ведьма, возвращая книги обратно на полки.

– Нет, сестра. Ты меня очень позабавила.

– Вот как?

– Я все время гадала, как такая трусливая и слабая фея, какой ты была в прошлом, могла стать такой могущественной и внушающей страх правительницей. Теперь понимаю. – Ее лицо становится пустым и невыразительным. Она помнит? Лес? Башню? Помнит, какой жалкой была… без меня?

– Я делаю только то, чего от меня ожидают, – сухо говорит она, и ее глаза горят гневом. – Я – фея. Такая же, как и ты.

– Ты никогда не смела сопротивляться мне, сестра, – прерываю я. – Ты следовала за мной, куда бы я ни шла, что бы я ни делала, сколько бы я ни убивала. – Я смотрю на нее сверху вниз. – Я была твоей королевой и всегда ею буду.

– Ты – моя сестра, – возражает она.

– Сестры не убивают друг друга! – кричу я.

– Я тебя не убивала.

– Ты заставила меня гнить в той башне! И если бы судьба не распорядилась иначе, я бы лежала там и сегодня, заточенная и всеми забытая. А ты сидела бы на троне в своем ледяном дворце и упивалась своей ложной свободой.

– О свободе речь и не шла.

– Разве?

Ледяная ведьма медленно качает головой.

– Речь шла об искуплении.

– Искупление. – Я позволяю слову растаять у меня на языке.

– Как иначе мы могли освободиться от твоего владычества? – спрашивает она, и от самой могущественной феи нового времени уже мало что остается.

«Неужели я была настолько жестока?» – хочу спросить я, но Королева во мне вздергивает подбородок.

– Освобожденные, – смеюсь я. – Ты чувствуешь себя свободной? Ты прячешься от мира и людей, как жалкое дитя. Ты боишься их неприязни и страданий, которые им причиняешь. Ты не терпишь своей вины, ты никогда не могла ее вынести.

– Я делаю то, что от меня требуют! – кричит Ледяная ведьма, но это звучит как никому не нужная мантра, за которую она отчаянно пытается цепляться.