В дополнение к только что обговорённой сделке, Экзекутор наклонился к уху идущего рядом Андриса:

– Платы не беру, потому что мне самому позарез надобно там оказаться.

При последних словах лицо Андриса на мгновение вспыхнуло, но он тут же подавил в себе порыв, неестественно быстро вернув своему лицу прежнее бесстрастное выражение.

***

Темно-серые сумерки осенней полуночи сгущались вокруг фигур трех людей, ожесточённо шагающих вверх в гору – двух мужчин в плащах и хрупкой женщины с шалью на голове и в светлом коротком плаще, выглядящем не то старомодно, не то просто не по погоде.

Двое ее спутников были закутаны в одинаковые дорожные плащи с низко надвинутыми на глаза капюшонами – такие темные балахоны являли собой вышедший из моды элемент обмундирования гражданских космофлотчиков.

Вы думаете это конец истории? Уже перед самым шлагбаумом (а представьте, границы между мирами обозначали такие же полосатые штанги, что и сто, и двести лет назад), мужчина остановился, пропустив женщину вперед, и достав из кармана черную коробочку, резко сунул ее в тело своего спутника. Тот, стоявший к нему боком, просто не успел среагировать и повалился в своем сером плаще на каменистую землю.

Тело, валяющееся около шлагбаума, нашли на следующее утро. Но убийцу никто уже не будет искать, ведь он отныне за гранью мира, закрывшего все свои переходы для простых смертных. Андрис – экзекутор третьего уровня, – выполнил свое последнее задание.

Я не знал, когда ко мне пришло осознание себя как личности, отдельной от окружающего мира. Может, на прошлых выходных, после очередной (которой по счету?) рабочей недели, когда мы всей нашей пятёркой собрались в Комнате отдыха.

Помню привычную обстановку: телевизор с давно потухшим экраном, тот же обеденный стол и маленький диван, вокруг которого и собралась наша смена – пятеро рабочих.

Но воспоминание – не есть осознание. Животные, вроде бы даже собаки, не отделяют себя от окружающего мира. Об этом спорном утверждении мне довелось как-то прочитать в одной из книг… или на сайте. Стоп, что такое сайты? И когда я еще успел читать книги – из образованных, что ли?

Но сейчас не об этом, всё равно мы ничего сразу не вспомним.

Как сказал старший по смене Номер Девять, мне лишь надо прилежно записывать в тетрадь впечатления от нынешней работы в шахте, коли мы ничего не помним о прошлой жизни: не ранее минувших выходных. Надо ждать, пока в нас пробудится память. А для этого нам нужно неустанно работать над собой, усиливать осознание своих действий.

Итак, я помню себя в прошлую субботу, но смутно, как в три или два с половиной года… Стоп, неужели у меня уже появились воспоминания о раннем детстве? Номер Семь об этом еще в среду говорил – во время перекура в коридоре на Третьем уровне. Сняв оранжевую каску со вспотевшей головы, кучерявый мужчина моих примерно лет, твердил несколько фраз: «Меня мама в садик на санках как-то повезла. А снегу навалило! Весь транспорт встал, а садик минутах в пятнадцати от дому – а мы смеемся, нам по барабану.

Номер Три тогда воскликнул: «А что такое транспорт?» Кроме проходческих автоматов, никакого транспорта в шахте мы не видели.

Номер Семь однажды догадался: «А как мы этими тележками управляем, если ни черта не помним о себе?». Забегая вперёд, скажу, что ответ на этот вопрос мы нашли в выходные, когда Старшой (он же Номер 9) приказал мне вести дневниковые записи – в общую тетрадь. Бережно вынимая ее с полки в буфете и опуская на обеденный стол, застеленный старомодной клеенкой, я заполнял серые страницы, покрытые синей школьной клеткой.