Эстер прочитала сказку, словно выпила свежевыжатый, но горький сок. Она была не похожа на истории, что она когда-либо читала. Как правило, такие предания должны кончаться хорошо, но привычного «и жили они долго и счастливо» не нашлось. А потому ей захотелось поменять финал: колдунья должна получить по заслугам, и на престол, спустя годы, взойдёт юная принцесса, правя так же мудро, как и её мать. Почему девочка вообще осталась с отцом – с этим предателем, который так быстро отказался от своей любви? Эстер сочувствовала горю принцессы, но одновременно не понимала, почему она так жестоко мстит. Как мать могла так поступить с собственной дочерью? Как можно прогнать своего ребёнка из дома? Хоть королева и раскаялась перед смертью, но разве это исцелило бы боль дочери?..
Но долго размышлять об этом не пришлось. Усталость была сильнее, и Эстер, уронив голову на подушку, провалилась в сон.
Глава 9. Картина
Несколько часов Эстер спала крепко и спокойно. Но, когда уже начала заниматься заря, она беспокойно заёрзала в постели и внезапно очнулась, чувствуя лёгкую бодрость. Очевидно, рассвет наступил только что: солнце ещё даже не поднялось, лишь маленькие серые облачка плыли по розовеющему небу.
Спать больше не хотелось. До подъёма оставалось не менее четырёх часов – обычно Алиса и другие фрейлины заходили в комнату в девять утра. А на часах – без десяти пять. Даже прислуга ещё спит. Было время поспать, пока не наступит новый день в новом мире. Но Эстер решила воспользоваться случаем.
Её манила комната, которую она видела, путешествуя по замку с Седриком. Старик отвёл её туда, но показал не всё. Там было много портретов людей, некогда живших в Лонтале. А Седрик удосужился рассказать лишь о некоторых, и то о каких-то лордах и графах, чьих имён она и не запомнила. Но ни слова, ни одного упоминания о людях, о которых ей действительно хотелось узнать. Маме и папе. Может, хотя бы на холсте она увидит их лица…
Заветная комната находилась на четвертом этаже, да только в северном крыле, а не в южном, как покои Эстер. Значит, нужно пробежать через длинный коридор, разделяющий две стороны крепости, и ни с кем не столкнуться, а затем подняться по лестнице. И хотя в любую минуту она рисковала попасться на глаза страже, желание увидеть родителей влекло Эстер столь сильно, что она почти и не страшилась.
Стражники, к счастью, не дежурили у её дверей, поэтому Эстер прошмыгнула в коридор, и, повернув направо, перешла на быстрый шаг. Как она сейчас благословляла свою ночную обувь, что делала её поступь бесшумной!
В северном крыле все спали крепко. «Повезло», – обрадовалась Эстер. Почти повезло. Пересекая коридор с парой десятков дверей, чтобы вернуться в заветное место, она услышала голоса, что раздавались совсем близко – по видимости, в одной из комнат, мимо которых она проходила. Люди в них говорили так шумно, будто их совсем не волновало, что кто-то может услышать. Не справившись с любопытством, Эстер прислонилась к двери.
– Я п’гавильно всё сделал! Она должна была её получить!
– Ты не думал, что это наведёт её на ненужные мысли? Не думал, что это может плохо сказаться на Ариенн! Ты хочешь той же участи, что постигла того колдуна, да? – скрипучий голос показался Эстер очень знакомым. Она продолжала подслушивать, не задумываясь ни на секунду: её ли это дело?..
– Я… я не считаю, что она чём-то догадается, Гейбон…
– Ты постоянно коверкаешь моё имя! Когда-нибудь я отрежу тебе язык и исправлю твой дефект навеки!
– П’гости… Я… я обещаю, всё будет в по’гядке!
– Проваливай!
Послышались шаги. Эстер поспешила спрятаться за широкую гардину у окна. К счастью, Абитур ничего не заметил.