– Всё, приехали, – раздался первый голос в темноте. – Есть кто живой?

Кого-то вырвало.

– Значит, есть!

Возня, всхлипы, топот, переругивание. Люди начали приходить в себя, вылезать со своих мест и пытаться сориентироваться в пространстве.

– Почему нас так шатает, мы что, в воде? – спросил кто-то.

Пара человек запаниковала. В капсуле было очень душно.

– Да успокойтесь вы. Были бы в воде, уже пошли бы ко дну. А шатает, потому что сами повылазили и давай туда-сюда шлындать. Здесь где-то должна быть дверь.

– Для начала надо определить, где верх, а где низ.

– Верх вверху, низ внизу. Дверь в стене. А внизу что-то влажное, склизкое и липкое.

– Ну, так. Наверное, пока падали, кто-то обосрался.

– Судя по запаху, каждый второй.

Люди продолжали толкаться и скользить в кромешной тьме.

– Я, кажется, нащупал дверь.

– Где?! – отозвалось сразу несколько голосов.

– Идите на голос! Чёрт, она не открывается!

Начались удары. Сначала хаотичные. Затем перешли в монотонные.

– И раз, и два, – командовал один из бьющих. Но дверь не поддавалась.

Кого-то опять вырвало.

– Нам нужен таран!

– Как насчёт твоей головы?

Пара секунд тишины – и вновь монотонные удары.

– Эй, вы что там делаете? – похоже, кто-то только что очнулся.

– Дверь выносим.

– И давно выносите?

– Да вот уже минут десять, а что?

– А то, что вот уже десять минут вы – идиоты.

Стуки прекратились.

– Что ты сказал, повтори? – поинтересовался голос с армянским акцентом.

– Это капсула космического сброса. Десять сантиметров металла плюс амортизаторы нагрузок. Этот гроб должен выдерживать давление до десяти атмосфер. А вы думаете сломать его при помощи ваших кулаков?

Пауза, шушуканье.

– Ну и что ты предлагаешь? Подыхать в этой супертехнологичной кастрюле?

– Здесь где-то должна быть кнопка. Или рычаг. Или задвижка. Что-то здесь должно быть.

Начались поиски кнопки. Люди опять начали толкать друг друга и материться, шаря руками вдоль стен и потолков.

– Блин, да здесь даже стены в чём-то липком. Признавайтесь, кто обоссался в невесомости?

Никто почему-то не признался.

– Во, я, кажется, что-то нащупал!

– Отпусти мою задницу!

Послышался звук пощёчины. Все засмеялись и тут же снова принялись елозить.

– А на что она похожа?

– Мы откуда знаем? Может, кнопка, как в лифте. Может, ключ. Может, рычаг.

– Такой? – кто-то что-то дёрнул. Раздался тяжёлый скрип шестерёнок.

– Опачки…

Звук выпускающегося пара. Железная дверь упала наружу, как подъёмный мост.

В лицо ударила волна свежего воздуха. После нескольких часов кромешной тьмы дневной свет непривычно резал глаза. Возле рубильника, больше походившего на стоп-кран, держась за рукоять, стоял крепко сбитый мужчина среднего роста. Лицо с массивными скулами, носом с легкой горбинкой и широким лбом. Красивые карие глаза. Щурясь от света, мужчина отпустил рубильник и сделал несколько неуверенных шагов вперёд.

Вслед за ним вышли ещё трое. Рослый армянин, худощавый босниец и светловолосая девушка с порванной губой.

Больше из капсулы выходить никто не спешил.

Мужчина с шумом втянул воздух ноздрями, а затем так же шумно выдохнул.

Перед ними лежала широкая равнина с зелёным ковром травы и кучей белых цветов. Ближе к горизонту равнина переходила в холмы. А за ними виднелись уже и белые шапки гор. То тут, то там были рассыпаны небольшие пролески из невысоких, метра два в высоту, ветвистых деревьев с ровными треугольными кронами.

– Дорогая, я дома, – произнёс босниец, упёр обожжённые руки в бока и сплюнул на землю.

Они прошли чуть дальше.

Слева и справа равнина убегала в леса из треугольных деревьев. До ближайшего пролеска было не больше двадцати шагов.