Поговорим о том, об этом,
Любой поэт – Полишинель.
И тёмный ждёт – с далёким светом —
Нас всех туннель.
Твоим делам, твоим работам
Дадут оценку наверху.
А если так – тогда чего там! —
Какого ху?.. —
Без сожаления, невинно
Бери чужое – просто так:
Льёт дождь. На даче спят два сына,
Допили водку и коньяк.
Они с утра разлепят веки, —
Во рту как будто сто пустынь.
С похмелья братья все! Во веки
Веков. Аминь.
Они с утра разгладят лица
И под глазами волдыри;
Но нечем, нечем похмелиться! —
Звезда, гори!
Себя почувствуют, бывало,
С чугунной сидя головой,
В глуши коленчатого вала,
В коленной чашечке кривой.
Когда волна галлюцинаций,
Заполнив мозг, спадёт на треть,
Им вновь захочется смеяться,
Кричать и петь.
Но не напишется нетленка,
Когда полжизни пополам;
И будет низкая оценка
Любым делам.
Кто бросил пить, всего помимо,
Тот знает рай и видел ад.
На даче спят – непробудимо, —
Как только в раннем детстве спят.
«Тот человек, что подобрал котёнка…»
Тот человек, что подобрал котёнка,
Когда за гаражами падал снег,
Натурой был возвышенной и тонкой
И сложный был, по сути, человек.
Вились снежинки, медленно паря,
В люминесцентном свете фонаря.
Из-под ворот – ободранный, субтильный —
Котенок к человеку подошёл,
И назван был со временем Матильдой,
Когда его определили пол.
Живя с людьми, мяукающий звонко
Всегда получит миску молока, —
Не знаю, как отсутствие ребёнка,
Но друга заместит наверняка.
Любил людей, но был с причудой зверь:
Сбегал в подъезд, лишь приоткроют дверь.
Тот человек – в большом был да и в малом —
Одновременно: жертва и злодей;
Считал себя, конечно, либералом
И не любил, как следствие, людей.
– Мы как в плену! Бессмысленно геройство!
За нами не пойдёт на брата брат!
Свои тираноборческие свойства
Утратил основной электорат… —
Так думал он, блуждая по кустам,
Когда искал Матильду тут и там.
Но жить рабом, каким-то унтерменшем —
В родной стране! – он будет – оттого,
Что полюбил одну из русских женщин —
Ту, что на днях оставила его.
– Она ушла! Скажите-ка на милость!
Таким вот, как она, благодаря,
Тут со страной любви не получилось!.. —
Так думал он, страдая втихаря
Среди дворов, на каждом повороте
Топчась и подзывая: «Мотя! Мотя!»
Не слишком полагаясь на возможность
Возврата либеральных конъюнктур,
Он материл возвышенность и сложность
Своей наитончайшей из натур.
На старый – весь затоптанный, помятый —
За гаражами выпал новый снег.
– Мы как в плену! Повсюду ебанаты! —
Так думал тот несчастный человек,
Себя пытаясь честно обмануть,
Что, может, всё получится вернуть.
Но был момент, когда ему приснилось,
Что с женщиной возобновилась связь;
И со страной любовь восстановилась;
Вернулось всё… Матильда не нашлась.
«На Пешков-стрит (теперь Тверская)…»
На Пешков-стрит (теперь Тверская),
Где я к москвичкам приставал:
«А знаешь, ты ничё такая!» —
Москва, Москва – мой идеал.
Не надо! – город не угроблен,
Пока в нём строят и живут,
И часто: «Да и ты ничо, блин», —
Ответить могут там и тут.
Но до сих пор, поднявши ворот,
Где площадь Красная видна,
Пересекаю Китай-город,
Как будто площадь Ногина.
Средь ограждений и решёток —
На стройке жить – как жить в говне!
Но центр выглядит ничё так,
Да и окраины – вполне.
С чего же стали центровые
Так часто-часто – нету сил! —
Вздыхать о сумрачной России,
Где я страдал, где я любил? —
Зане родные мостовые
Давно сменил на пыльный Крым,
Где обрывается Россия
Над морем чёрным и глухим.
Они как думают? – за МКАДом
Ни счастья нет, ни воли нет,
И рай вокруг считают адом,
Где им Собянин – Бафомет.
Москва, Москва, с какой печали
Ты на протесты поднялась?
За что пошли? За что стояли? —