Платон Ойунский был продолжателем, преемником идей таких первооткрывателей в духовной сфере, как Алексей Елисеевич Кулаковский-Ексекюлях, Василий Васильевич Никифоров-Кюлюмнюр, Анемподист Иванович Софронов-Алампа, Николай Неустроев. В свою очередь, его линию в культуре и литературе продолжают наши современники – режиссер Андрей Борисов, писатели и поэты Николай Лугинов, Василий Харысхал, Наталья Харлампьева, Елена Куорсуннаах и др.

Нельзя рассматривать историю якутской литературы в отрыве от истории русской литературы. Она доходила до Якутии не только отголосками творческих манифестов и споров, но и непосредственно через переводы произведений классиков русской литературы Александра Пушкина, Николая Гоголя, Льва Толстого, Максима Горького и др. Влияние оказали также Николай Чернышевский и Владимир Короленко, находившиеся в ссылке соответственно в городе Вилюйске в 1872–1883 годах и Амгинской слободе в 1881–1883 годах. Короленко вывел образы объякутившихся русских крестьян в своих рассказах, самый известный из которых – «Сон Макара». Все эти обстоятельства не могли не влиять на формирование взглядов якутской интеллигенции. Первые якутские профессиональные писатели видели себя, свое творчество в контексте русской литературы, русской культуры. Якутия вошла в русскую культурную сферу начиная с деятельности православных миссионеров, переводивших церковные тексты на якутский язык, ведущих службу на этом языке.

Якутия, ее языковое и фольклорное богатство раскрывались для российского читателя начиная с XIX века, отраженного в творчестве писателей-декабристов, исследователей-этнографов. Одно из самых известных произведений Александра Бестужева-Марлинского, отбывавшего ссылку в Якутске в 1827–1829 годах, баллада «Саатырь», было написано там же в 1828 году:

Не ветер вздыхает в ущелье горы,

Не камень слезится росою –

То плачет якут до далекой поры,

Склонясь над женой молодою.

Уж пятую зорю томится она,

Любви и веселья подруга,

Без капли воды, без целебного сна

На жаркой постели недуга;

С румянцем ланит луч надежды погас,

Как ворон над нею – погибели час…

Наутро, где Лена меж башнями гор

Течет под завесой туманов

И ветер, будя истлевающий бор,

Качает гробами шаманов,

При крике родных Саатырь принесли

В красивой колоде кедровой…

«Северная пчела» 25 мая 1831 года публикует первый в истории российской печати репортаж с якутского национального праздника ысыах под заголовком «Исых», принадлежащий перу того же Александра Бестужева-Марлинского. Отрывок воссоздает сцену открытия праздника: «Три шамана приближаются к огню; одежда их уже описана отлично Бардом нашим; и мне нечего прибавлять; только вместо рогатых шапок волосы их падают по плечам. Они умоляют духов не вредить их стадам, не насылать падежа и болезней. Голос их то пронзителен, то ропотен – бубны звучат повременно, и каждый из них, черпнув ложкою кумыса из огромных деревянных кубков (аах) [так написано в оригинале статьи, правильно – аях], брызжет им на огонь – это умилостивительное возлияние. Старшины подводят белую кобылицу, и старший шаман, возложа руку на ея голову, просит Небесного Бога благословить размножение стад, изобилие трав и здравость сего кумыса. Он вырывает несколько волос из гривы и бросает в огонь: с этой минуты благословенная кобылица становится неприкосновенною. Ни седло, ни удило не будет ей знакомо: никогда ножницы не уронят с нея ни волоска. Тут началось подливанье: в больших и малых чашах разносят гостям кумыс, между тем как умный расскащик говорит похвалу ему и громкие клики одобрения летят со всех сторон: оратор неистощим». В завершение автор заключает: «На это приятно взглянуть».