Кулаковский-Ексекюлях умер на подъеме Якутской автономии, надеясь на ее процветание в составе новой России. Судьба Платона Ойунского оказалась куда трагичнее: он пережил крушение надежд, разочарование в идее, которой верно служил, а потом и физическую гибель в тисках репрессивной машины. Но, как справедливо сказано в книге Олега Сидорова, его слово победило и гонения, и смерть, и время – как любое вещее слово, вдохновленное вековым опытом и животворной силой народа.
Вадим Эрлихман,
кандидат исторических наук
ПРЕДИСЛОВИЕ
Мне ль быть на жизнь свою в обиде?Мне ль пред своей судьбой робеть?Мы все, родившись, солнце видим,Мы все, родившись, встретим смерть.И я умру – мой прах исчезнет,Травой мой холмик порастет.Но мной оставленные песниВ столетьях сохранит народ.[2]П. Ойунский. Из стихотворения «Прощай»
В марте 1939 года, после того как его этапом доставили из Москвы в Якутск, после долгих дней и месяцев безвестности супруге Акулине Николаевне разрешили встретиться с ним. Это была очень тяжелая, трагическая встреча для них, людей, любящих друг друга и понимавших, что они, возможно, видятся в последний раз. Он, Платон Ойунский, измученный допросами и болезнью, произнесет слова, запомнившиеся жене на долгие годы, отчасти подводящие итог его краткой жизни, словно высечет в камне: «Торуом[3], запомни, Ойунский – бессмертный человек»[4].
Время, прошедшее с тех пор, покажет, насколько он был прав: его никогда не забывали и не забыли. Его пророческие слова сбылись. Бессмертны его произведения, бессмертно его имя. Он был пророком, он был гением своего народа.
На протяжении более чем полутора веков[5], начиная с похода Ермака против Сибирского ханства, после преодоления Смутного времени и воцарения Романовых Российское государство по равнинам, горам, сопкам, великим рекам и речкам, по тайге сибирской, преодолев тысячи и тысячи километров, вынеслось, словно лихая тройка, на берег Тихого океана. Путь этот был непрост и долог, если сравнивать с жизнью одного человека, одного поколения. Он был продиктован и направляем невидимой гумилевской пассионарной силой народов Российского государства, стремлением не только завоевать, освоить, но и познать и одухотворить эти богатейшие земли. Живущие на этих землях народы в большинстве своем приняли новое подданство, и щадящая колониальная политика Романовых оказалась для этих народов мостом в их стремлении к европейской культуре и грамотности. В этом неутомимом продвижении на восток, навстречу восходу солнца, Русское государство встретило союзника – тюркский народ якутов-саха.
Величайший якутский поэт и мыслитель Алексей Кулаковский (Ексекюлях Елексей)[6] в 1912 году в своем знаменитом труде «Якутской интеллигенции», проанализировав социально-экономическое положение якутов, пришел к такому выводу: «Но что же нам делать, что предпринять? Передаться Америке, Японии, Китаю? Нет – эти №№ не проходят: те нас быстро задавят в борьбе за существование, а белоглазый, большеносый нуча[7], не говоря уже о даровании православной веры, гораздо ближе нам, милее и родственнее их… Единственным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими – благо, что помесь с последними дает хорошие плоды»[8]. Это утверждение Кулаковского стало итогом его размышлений о совместном сосуществовании якутов и русских в течение почти трех веков и явилось своеобразной программой на предстоящие десятилетия и до наших дней.
По предположению историков, в XII–XIII веках на благодатных землях Ленского плоскогорья, в трех великих долинах среднего течения Лены, обосновался народ саха, мечтавший созидать на этих землях свое национальное государство. Народ этот сумел не затеряться на просторах холодной части Азиатского континента, оказавшись здесь по воле Провидения, словно для того, чтобы сохранить в чистоте свой древний язык и культуру. Родоначальники народа Омогой, Эллэй, Улуу-Хоро и их потомки, якутские князцы, освоили огромное пространство, равное пяти современным Франциям, и сломали немало копий в своем стремлении к объединению племен и земель под сенью одной власти. Этот процесс не был завершен – история распорядилась так, что якутское государство созидалось совместно с Россией.