Но все равно это очень странно. Или он думает, что в процессе упражнения она забудет обо всем на свете и вывалит всю «правду»? Наивный доктор. Еще эти навязчивые мысли о его внешности – высокий, подтянутый, с очень приятным тенором. Интересно, он поет? Наверное, поет, когда принимает душ. Наверное, ему очень идет быть голым… Интересно, какого размера…

– Лина, отмени все встречи на сегодня, – попросил Станислав Сергеевич, натягивая пальто.

– Но…

– Крисанов переживет. И всем остальным полезно.

– А как же Александра Жемчугова? Она очень просила, встреча с читателями…

– Да, я сам ей позвоню. Спасибо, Лина.

– Жемчугова – это которая писательница? – Алиса усмехнулась.

– Да, у Станислава Сергеевича много известных клиентов. Публичных личностей. Очень важных клиентов.

– Кто бы сомневался…

– Лина, сейчас у меня очень важная клиентка, – с улыбкой сказал Станислав Сергеевич и аккуратно дотронулся до плеча Алисы.

Лина улыбнулась, но так неестественно, что сама это почувствовала. Она сконфузилась и поспешила покинуть коридор.

– Лина просто немного устала, не обращай внимания. – Он мягко погладил по плечу Алису.

– Давайте сразу проясним, Станислав Сергеевич, у меня парень есть, – подмигнула ему в ответ девушка и аккуратно высвободилась из-под его руки.

Мужчина остановился и почувствовал, как по телу пробежала теплая волна удовольствия. Она стала более расслабленная, это хорошо. Хорошо, что начала шутить.

– Ну, так и с парнем твоим познакомимся.

– Правда? Он работает консьержем. А давайте перед кофе к нему и зайдем?

– А давай так и сделаем.

Алиса потрясла головой от удовольствия. Папа оказался прав, он очень хороший доктор и понятный, как открытая книга. Судя по всему, о ней он такого же мнения, он тоже думает, что она – открытая книга. Только этот забавный доктор с высоты своего крутого практического опыта в психиатрии не нашел нужным убедиться, что его новая книга не перевернута вверх ногами. Поэтому с ним будет очень интересно играть.

Разве в самом нормальном человеке не сидит с десяток личностей? И не в том ли разница только и состоит, что здоровый в себе их подавляет, а больной выпускает на свободу? И кого в данном случае считать больным?

Эрих Мария Ремарк. Черный обелиск

Сначала я думала, что все люди – игрушки и у каждой игрушки свой личный домик, город, страна. Другие люди вокруг нас – не настоящие, просто фоновые второстепенные персонажи, которых можно менять. Ну, например, живет в своем красивом домике кукла Барби, у нее есть соседи, друзья, родственники, коллеги. И вот к Барби приходит в гости на игрушечный чай страшная плюшевая кукла, а в следующий раз – пластмассовый полицейский, потом – резиновый зайчик… Чай и домик – это константа, Барби – константа, все остальное – переменные, но эти переменные живут по общему закону, я называю это «законом спирали».

У всех в прошлом были друзья неразлейвода, которые потом стали такими чужими, что не понимаешь, как ел с ними из одной тарелки или спал в одной кровати. Я образно, конечно, но суть такая, что обычно лучшие друзья куда-то деваются. Вместо них появляются новые, и, если подумать, эти новые чем-то похожи на старых, только с улучшенными настройками.

Мы просто не обращаем на все это внимания, но, если начнем обращать, станет очень страшно! Учителя в школе, потом люди, которых мы встречаем в разных ситуациях по жизни, случайные прохожие в метро, парках, на улице… Новые люди всегда отдаленно напоминают тех, с кем мы давно не общались и не виделись. В кино одни и те же персонажи, в метро одни и те же рожи…