Собака завиляла хвостом. Влетев в кабинку. Встала в рост под душем.

Я наконец-то заметила, что это «мальчик». Стала купать, радуясь, что теперь не одна в своем микроклимате, рядом живая душа, тоже кем-то брошенная. Отметила также, что пес домашний, так как любит купаться в домашних условиях, дворняжка сопротивлялась бы такому насилию со стороны незнакомого человека, дичилась бы. Закончив водные процедуры, мы поспешили в зал.

За окном была ночь. Свет в зале был приглушен. Удобно устроившись, я села в кресло, взяв с журнального столика листы бумаги, стала рисовать эскизы, бросая один за другим на пол, рядом пристроившись, спала собака. За полночь и я уснула.

Утро было суматошным. Надо было навести марафет, накормить собаку, что путалась и ластилась под ногами, напоминая о своём присутствии. На всё про всё полчаса, так как должна подъехать офисная машина, водитель, уже отрапортовал, что выехал, говоря, что на проезжей части затор, быть – может, задержится, ну, самое большое на 10–20 минут. Я стала собираться, снуя из ванны в кухню, из кухни в зал, в ванную, вновь на кухню. Собака с удивлением наблюдала за мной, моими хаотичными передвижениями.

Я выглянула в окно, заметила среди потока машин «Лексус», как всегда вовремя, надо отметить пунктуальность водителя. Хватая на ходу бутерброд, надкусывая часть, другую часть, на ходу сунув новоиспеченному дружку, пробкой вылетела из квартиры, собака была рядом, боясь, что ее оставят одну. Войдя в лифт, с облегчением вздохнула, стараясь войти в состояние степенной дамы, на это, про то, про всё ушло считанные секунды. Приобретённый навык успешной леди.

Выйдя из лифта, держа собаку на коротком поводке, вежливо поздоровалась с соседкой, что спешила к лифту, та от изумления приостановилась, вытянула шею, с непониманием осматривая меня и собаку, словно впервые видела, не удержавшись от возмущения, рявкнула, – Вот только питбуля в нашем подъезде не хватало, сожрёт и глазом не поведет!.. На что, мой пёс, гавкнул, явно с укором в адрес праведницы.

Дамочка отшатнувшись, прижалась к стенке и истерично завопила, – Уберите собаку! Люди, спасите!.. Рывком, оказавшись у лифта, резко стала нажимать на кнопку вызова, слышен был гуд приближающейся кабины.

Мне стало смешно, но я старалась быть сдержанной и воспитанной, не обращая на нее внимания, с достоинством вышла из подъезда, сев в машину.

Та, сорвавшись с парковки, оставила после себя клубы пыли, тут, же исчезла в потоке машин. Автомагистраль была перегружена. Через пять, десять минут мы оказались в пробке. В салоне стояла тишина. За рулем сидел немолодой мужчина, водитель, Олби Баче, в недавнем прошлом житель Закарпатья. Он ненарочито мимолетным взглядом заглядывал в зеркало, отвлекаясь, поглядывая на красивую женщину, т. е меня. Мне не хотелось его в этом разочаровывать, держала осанку и затянувшуюся паузу, школа Мадам Поливановой.

Я, сидя на заднем сидение, иногда бросала беглый взгляд, то на собаку, рядом сидящую в ногах, то на вид из окна. За ним бурлила жизнь, все куда-то бежали, сновали, теряясь в красочно оформленных магазинах, кафе. Всё напоминало разноцветный коллаж.

Водитель, резко затормозив, высунувшись в открытое окно, в адрес рядом проезжающего водителя джипа, явно срываясь, выдавая свой акцент, далеко не москвича, крикнул, – Понаехали, ни то, ни сё, «Оно»! Село! Понакупали права!.. Приосанившись, смачно выкрикивая, – Тракторист, хренов! Гидрид твою окись марганца, двоечник! Уже, с испугом заглядывая в зеркало, вытерев набежавшую слюну, вежливо произнес, – Вы, уж, Татьяна Петровна, простите меня, вырвалось! Оправдываясь, – Всё не так делают, не по-людски, по неписаным правилам. Я, знаете, ли в прошлом учитель химии. Смотреть не могу на лоботрясов. Кивая в окно, – Вон, морденция какая! 2х2! Пуп земли!.. Но мне было не до него, ушла в себя. Смотрела в одну точку, не видя его перед собой.