Но это был далеко не конец всех измывательств над бедной Мишель. Ей предстоял ещё один этап. Последний…

Оставив жену, Джон отправился на бывшую квартиру. Он приобрёл её после первых успешных ролей, и благо так и не успел продать. По пути его несколько раз беспокоила «Эмоушен Диджитал», призывая отправиться в студию, но в этот раз он был полон решимости сопротивляться.

Какой же уютной и милой ему показалась старая квартирка. Как часто мы не ценим то, что у нас есть, думая, что получив что-то, мы станем по-настоящему счастливы. Как часто мы слепы по отношению к дарам жизни, принимая их как должное. Что его могло не устраивать в той жизни? Тогда всё было просто и понятно. Первые удачные роли, куча друзей, мечтающих реализовать себя, так же как и он, а главное, свобода. Полная свобода, которой сейчас себе он не мог позволить даже при всех его деньгах.

Джон сел на диван, огляделся по сторонам и включил старенький телевизор, покрытый изрядным слоем пыли. Пощёлкав по каналам, он наткнулся на ту самую телепередачу, на которую не поехал сегодня. Как же в душе он был рад, что его там нет, что он сидит здесь и смотрит на всё происходящее со стороны. Шоу было посвящено «Граням любви», поэтому пригласили почти всех, кто был причастен к фильму. Там были режиссёр Питер Уоллберг, сценарист Роберт Кунис, актёр Люк Стоун, сыгравший Алана Кроу, и Мишель Роуз. В этой компании не хватало только Джона Вайера.

– Ваш последний фильм «Грани любви» совершенно по-новому открыл для нас Джона Вайера как актёра и как общественного деятеля. Сейчас он активно занимается созданием фонда борьбы за права секс-меньшинств. Что вы думаете по этому поводу?

– Мы, безусловно, поддерживаем нашего коллегу и друга, – начал Люк Стоун.

«С каких это пор мы с ним друзья?» – подумал Джон.

– Более того, я лично готов внести в его фонд пять миллионов долларов, если, конечно же, «Дримс Пикчерз» выплатит мне гонорар, – актёр улыбнулся. Все посмеялись над его шуткой.

«Интересно, это технология или это он сам делает такие заявления?»

– Хорошо, ну а Вы что скажете, мисс Роуз?

У Мишель Роуз сияло только лицо. Тело невероятно контрастировало со светящимися глазами и улыбкой: оно выглядело зажатым и уставшим. Мишель постоянно растирала ладони, как будто ей было очень холодно. Интересно, только Джон, понимая, что происходит, замечал эту разницу или же другие тоже это видели?

– Я солидарна со своими товарищами по цеху и поддерживаю Джона, – начала она бодрым и радостным голосом. Джона аж покоробило: видя, что происходит с её телом, он прекрасно знал, что сейчас творится в голове у Мишель. Она явно не хотела идти на это интервью.

– Джон Вайер – первоклассный актёр и просто хороший человек, которому небезразличны другие люди. Когда мы видим, как угнетают людей, совершенно непохожих на нас с вами, разве мы можем оставаться равнодушными? Разве мы можем спокойно смотреть на общество, где до сих пор царят первобытные, дикие, животные нравы? Где сильный побеждает слабого? Если у тебя есть какой-то дефект или недостаток – тебя тут же записывают в ряды прокажённых, закрывая все пути к успеху. Разве это нормально?

– О, так было и у Вас, я знаю, Вы долго покоряли Олимп славы после того, как Ваш отец умер и его бывшие коллеги и друзья отсудили у Вашей семьи всё, что только можно было отсудить, оставив Вас и Вашу мать практически ни с чем.

– Да, пришлось пройти через всё это, – продолжила Мишель, – прочувствовать на своей шкуре, что значит быть отщепенцем, которого чураются все окружающие. Очень сложно преодолеть эти барьеры, которые на первый взгляд кажутся столь незначительными.