– Вот что я изготовлю! – крикнул он в дверь своего стенда. – Не спрашивайте меня, как – я расскажу вам все, как только все будет готово. До свидания!

И он ушел, оставив весьма озадаченный мир гадать, что он имел в виду, и улыбаться самому себе, говоря: "Не правда ли, в точности в духе Джонни?".

Со своей стороны, я не сомневался в его искренности. Я также верил, что он выполнит то, что обещал, ведь его послужной список до сих пор был безупречен. Единственная возможность неудачи – это какие-то недостатки в материалах, которые он не мог предусмотреть. Я почувствовал явное облегчение от его заявления, но, конечно, не прекратил заниматься своей работой. Проблема была достаточно серьезной и требовала максимальных усилий.

Я лишь уделил еще больше внимания каждой детали. В моей работе не должно быть изъянов. А между тем люди не возражали против двух третей от буханки.

Через определенные интервалы времени обсерватории сообщали об изменениях на Сатурне, некогда планете, чье столкновение с двойной планетой превратило его в Солнце в небольшом масштабе. Большого странника можно было наблюдать каждую ночь, и его увеличивающиеся размеры вызывали у нас некоторую тревогу. Но астрономы уверяли, что его курс проходит далеко от окрестностей Земли.

По их мнению, новое планетное тело будет двигаться по траектории, близкой к траектории Юпитера. Действительно, даже невооруженным глазом было видно, что Сатурн стремительно приближается к шару своего ближайшего соседа. Каждую ночь можно было заметить вполне ощутимое изменение положения, и вскоре два огромных тела разделяло расстояние, сравнимое с расстоянием между Землей и Луной. Поэтому мы действительно ожидали сообщения о том, что Юпитер и новое светило объединились. Удерживаемые взаимным притяжением, они образовали нечто вроде пары, вращающейся вокруг друг друга, как концы гантели с невидимой ручкой. Это было причудливое зрелище. В одну ночь Сатурн был виден справа от Юпитера, в другую – позади него, но, конечно, обе планеты испытывали взаимное притяжение. Юпитер танцевал так же, как и его пылающий спутник.

Я несколько раз общался с Рей по телефону, но все же воздерживался от визитов к ней. В результате со временем у меня появилось тревожное чувство, которое вскоре переросло в навязчивую идею. Я должен был позвонить Рей и узнать о своей будущей судьбе. Долго так продолжаться не могло. Я был безнадежно влюблен, и неопределенность ничуть не улучшала ситуацию. Поэтому, когда рождественские каникулы дали мне повод закрыть свой рабочий стол, я позвонил Рэй и спросил, могу ли я приехать на день-два. Она была отнюдь не удивлена.

– Я была почти уверена, что ты позвонишь. Что ты задумал, оставив меня одну на все это время? Пытаешься укрепить сердце с помощью порции одиночества?

Я привык к женской откровенности, но в ее словах мне почудился какой-то подтекст, который заставил мое сердце подпрыгнуть. Может ли это быть? Я гадал, голова кружилась. И тут она спокойно сказала:

– Джонни Бэбкок тоже приезжает. У нас будет возможность возобновить наше необычное знакомство.

Я вышел из кабинки с целым ворохом чувств, которые трудно описать. Я не подумал о Джонни! И все же, напрягая память, я вспомнил, что он почти не отрывал глаз от девушки все то время, пока мы находились в его самолете.

Не то чтобы он пялился, но его взгляд постоянно возвращался к ней, как птица, только что научившаяся летать, периодически возвращается в гнездо.

Я чувствовал себя как один из моих предков, у которого половина состояния была в одном "банке". Банк потерпел крах. Это разрушило его веру в банки, и он вложил оставшееся состояние в государственные облигации. Что ж, подумал я, с такой верой, как у меня – а я никогда не думал о другой девушке, – надо вкладывать деньги туда, где их оценят. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы заинтересовать Рей в своей надежности.