– Я не смогу проявить себя в течение двух-трех месяцев, – мрачно ответил я, хотя должен признать, что ее манера подняла мои чувства на несколько ступеней.

Затем я улыбнулся и добавил:

– Мой ненавистный соперник опередил меня. Реванш!

– Вот это настроение! А теперь займись делом и покажи нам, на что ты способен.

Я принял ее слова на веру, побежал к своему столу и работал девять часов без перерыва.

Таким образом, я пропустил следующий вызов Джонни и не смог увидеть Землю в полном ее объеме. Мне рассказывали, что это было удивительное и в то же время разочаровывающее зрелище. Огромный шар заполнял почти треть неба своей светящейся, явно изогнутой поверхностью. Причудливо спускалась Луна, почти заполняя небо от одного края до другого! Но, с другой стороны, детали, знакомые каждому, кто изучал школьный глобус, почти полностью отсутствовали. Атмосфера похожа на оконную занавеску: "те, кто внутри, могут смотреть наружу, а те, кто снаружи, не могут заглянуть внутрь". Только глубокая синева океанов и верхушки самых высоких гор были хорошо видны. Все остальное было желтовато-белым, с оттенками красного, коричневого и зеленого.

Когда я все-таки откликнулся на один из звонков Джонни, то увидел, что он и его друзья установили поручни вдоль распределительного щита и по всей "безопасной" части помещения. Более того, парни почти постоянно цеплялись за эти поручни. Джонни уже объяснил это, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы догадаться о причине.

После отрыва от Земли Конус и все, что в нем находилось, освободились от воздействия гравитации. У них больше не было веса в обычном понимании этого термина; Конус теперь был сам по себе маленькой независимой планетой. Перила были нужны для того, чтобы люди не парили – да, это правильное слово – не парили в воздухе по направлению к центру тяжести конуса.

С пола на потолок вела лестница. Один из мужчин появился в проеме и, к моей неожиданности, прыгнул вниз, не коснувшись перекладин. Но он не упал, а плавно опустился по воздуху и мягко приземлился. Если бы он не зацепился за лестницу, то отскочил бы назад к потолку.

Джонни и Паркер в это время занимались расчетами. Через мгновение они закончили и начали настраивать контроллеры в соответствии со своими цифрами. Джон объяснял при этом.

– Мы сейчас находимся на такой высоте, что Луна, которую вы, находясь на долготе Нью-Йорка, можете видеть восходящей на востоке, находится на одном уровне с полом Конуса. Центробежная сила в вертикальном колесе все еще действует против притяжения Земли, но Луна энергично тянет в сторону. Она находится прямо за вашим зеркалом.

Он вспомнил о другом зеркале и быстро подключился к нему.

Я увидел Луну такой, какой она еще никогда не была. В отсутствие атмосферы между ней и моими глазами ее резкие черты выделялись как гравюра. Конечно, это было почти новолуние, только восточная сторона была очень слабо освещена. Это соответствовало известному закону, согласно которому Земля и Луна имеют противоположные фазы.

Пока я наблюдал, диск Луны неуклонно увеличивался. Джонни был, что называется, у меня под локтем.

– Горизонтальное колесо почти не движется. Я позволяю Луне делать все, что она хочет. Как только мы наберем достаточную скорость, я использую это колесо как тормоз. Видите?

Он объяснил, что не будет останавливать вертикальное колесо, а позволит ему медленно вращаться, чтобы оно могло действовать как гироскоп, противодействуя стремлению Конуса "вращаться вокруг горизонтального колеса".

И так время от времени я наблюдал за увеличением размеров спутника, с новым интересом рассматривая его хорошо знакомые черты. Через несколько дней он стал казаться больше, чем в самых мощных земных приборах, а узкая линия солнечного света на его восточном краю заполнила всю ширину нашего окна. Судя по всему, мы направлялись в середину этого сопряжения, в точку между Морем Кризисов и кратером Лангрен.