Марина родилась в семье со скромным достатком, а перестройка и события последующих лет не поспособствовали обогащению. Родители постоянно экономили, а она была ограничена в карманных деньгах.

По окончанию девятого класса Марина поступила в техникум, а через три года устроилась на первую работу. С будущим мужем она была знакома давно. Детская любовь переросла во взрослую или просто в привычку, она сама не поняла, но свадьбу сыграли. Марина в последнее время вспоминала о торжестве с раскаянием. И зачем было потрачено столько денег? Родители больше года отдавали долги.

Совместные доходы молодоженов позволили им снять квартиру, обновить гардероб, купить необходимую технику. У неё вошло в привычку раз в месяц посещать косметолога, парикмахера и мастера по маникюру. Ей нравилось выглядеть безупречно и быть материально независимой от родителей.

Известие о беременности застигло её врасплох. Она пила таблетки, и у неё были другие планы: повышение в должности, поездка на море. Но этого ребенка хотели все: муж, его родители, её родители. Она решила поступить так, как нужно окружающим, втайне надеясь на другой исход. Первые месяцы её мучил сильный токсикоз. Она не могла проснуться по утрам, голова была тяжелой, глаза – опухшими, но надо было вставать, надо было зарабатывать деньги для будущего малыша.

На работе отношение к ней сразу изменилось – о повышении не могло быть и речи. Её перевели на самый простой участок, не понижая в должности, но премию выплачивать перестали.

В целях экономии молодая семья переехала жить к родителям мужа. В первый вечер после переезда она по действиям свекрови, которая несколько раз заглядывала в комнату, возмущаясь либо что-то советуя, быстро поняла, теперь она в чужом доме и придется жить по другим правилам.

А когда родилась дочь, оказалось, что желающих помочь ей ухаживать за ребенком, практически нет. Свекровь со свекром работали, а после трудового дня желали отдыха. Муж приходил с работы поздно, ссылаясь на график, или задержался где-то с друзьями, ей было все равно. Лучше бы вообще не возвращался. А когда он отдавал ей зарплату, она безучастно смотрела на деньги, размышляя, как потратить их так, чтобы хватило до аванса.

Вскоре Марина погрузилась в пассивную апатию. Иногда она пыталась заглянуть в себя, понять, что с ней происходит, успокоить фразами «как все» или «бывает хуже», но если это и помогало, то ненадолго.

Крик дочери становился настойчивее и громче. Марина встала, взяла ребенка и направилась на кухню.

Последующие дни, как она и ожидала, были бедными на события. Она ложилась спать в девять вечера, вставала к ребенку три-четыре раза за ночь. Обычно дочь будила её в шесть утра, а если повезет, то чуть позднее. Далее следовали завтрак, прогулка, обед, дневной сон, полдник, прогулка, ужин. К этому списку дел также прибавлялись уборка, стирка, приготовление пищи, мытье посуды. Менялся только ребенок. Сначала дочка села, потом стала ползать, ходить. А летом она, одетая в светлое льняное платье, лихо орудовала в песочнице грабельками и била лопаткой по голове вредных мальчишек, пытавшихся забрать её ведерко.

Вскоре любые действия ребенка стали вызывать в Марине раздражение, потом началась бессонница, пропал аппетит. Она пыталась заставить себя поесть, но после трех ложек к горлу подступала тошнота, фрукты и сладости казались ей безвкусными. Уснуть с вечера не удавалось иногда по нескольку часов. На этот случай в серванте стояла открытая бутылка дешевого вина. Марина делала несколько глотков прямо из горлышка и, ощутив первые признаки опьянения, возвращалась в кровать, где, свернувшись калачиком, впадала в забытьё.