На склонах там и сям виднелись скальные обнажения, а когда путники перевалили следующий холм и пересекли узкий, но шумный ручей, на дальнем его берегу их поджидали настоящие небольшие утесы. Плотояд показал им расщелину, тропинка стала еще круче, взобраться наверх удалось с трудом. Утесы, как определил Хортон, были сложены из пегматита. Осадочных напластований не было и в помине.

Расщелина вывела их на холм, который перешел в гребень повыше двух предыдущих. На верхушке были набросаны валуны, вдоль гребня бежал невысокий скальный уступ. Плотояд опустился на каменную плиту и похлопал по ее поверхности, приглашая человека сесть рядом.

– Здесь задержимся и переведем дух, – объявил он. – Местность сильно пересеченная.

– Далеко нам еще? – поинтересовался Хортон.

Плотояд взмахнул пучком щупалец, служившим ему рукой.

– Еще два холма, – объявил он, – и мы почти пришли. Да, между прочим, уловили вы вечером Божий час?

– Божий час?

– Шекспир прозвал его так. Что-то спускается с небес и трогает каждого. Словно там наверху кто-то есть.

– Да, – подтвердил Хортон, – мы это уловили. Ты не можешь объяснить нам, что это такое?

– Не знаю, – ответил Плотояд, – мне оно не нравится. Без спроса заглядывает в нутро. Отворяет все мозги до печенок. Вот почему я покинул вас стремительно. Оно меня нервирует. Лишает сил. Но я вчера промедлил. Оно захватило меня на полдороге.

– Выходит, ты знал заранее, что оно придет?

– Оно приходит каждый день. Почти каждый день. Бывает иногда, хоть и неподолгу, что оно не показывается. А потом приходит опять и движется по часам дня. Нынче оно приходит вечерами. Каждый вечер на малое время позже. Движется и днем и ночью. Час меняется, хоть перемена почти незаметна.

– И это происходило в течение всех лет, что ты здесь?

– Всех-всех, – подтвердил Плотояд. – Оно не оставляет в покое.

– Ты не догадываешься, что это?

– Шекспир говорил, оно из космоса. Он говорил – оно вроде как далеко в космосе. Оно приходит, когда точка планеты, где мы есть, поворачивается к некой точке в дальнем пространстве.

Пока шел разговор, Никодимус бродил по скальному уступу, то и дело наклоняясь и подбирая отдельные каменные осколки. Теперь он гордо направился к Хортону, протягивая штук пять мелких камушков.

– Изумруды, – объявил он. – Освобождены выветриванием и лежат просто так на земле. В основной породе их еще больше.

Хортон принял добычу, высыпал на ладонь и принялся разглядывать, помогая себе указательным пальцем. Плотояд пододвинулся поближе, наклонился, любопытствуя, и высказался:

– Красивенькие камни…

– Нет, черт побери, – отозвался Хортон. – Куда лучше, чем камни. Это действительно изумруды. – Он смерил Никодимуса подозрительным взглядом. – А ты-то откуда узнал?

– Я взял трансмог охотника за минералами, – ответил робот. – Вставил трансмог инженера, но там еще оставалось место, вот я и добавил трансмог охотника…

– Охотник за минералами, подумать только! Какого дьявола тебе понадобился такой трансмог?

– Каждому из нас, – степенно ответил Никодимус, – было разрешено включить в комплект один трансмог – увлечение. Для нашего личного удовольствия. Существуют трансмоги филателиста, и шахматиста, и множество других. Но мне подумалось, что трансмог охотника за минералами…

Хортон вернул робота к вопросу об изумрудах.

– Ты говоришь, там еще есть?

– Предполагаю, что здесь целое состояние. Изумрудные копи.

Плотояд так и вскинулся:

– Состояние?

– Он прав, – сказал Хортон. – Весь холм может оказаться сплошным месторождением.

– Эти красивенькие камни имеют ценность?

– У моего народа имеют, и немалую.