Лея тоже улыбнулась в ответ.

– А где наш строгий папа? – не переставая улыбаться, спросила Гера.

– Он ушел на Совет Племени! – нарочито округлив глаза, сообщила Лея. – Очень сердитый ушел! У них какой-то очень важный сегодня Совет!

– Весной всегда – очень важные Советы! – непонятно усмехнулась Гера и осторожно провела кончиками пальцев по одному из бутонов ясноносов. Бутон трепетно вздрогнул, издав слабый шелест, ласкающий слух, немного изогнувшись на упругом свежем стебле.

Гера бросила на Лею нежный, выразительный, полный любви взгляд. Лея перехватила взгляд сестры и вопросительно кивнула:

– Ты что-то хотела мне сказать?

– Скажи мне, Лея – ты веришь в то, во что верю я – в моего Мальчика?!

– Я очень боюсь за тебя, Гера, но сердечко мое подсказывает, что твой Мальчик обязательно скоро прилетит и спасет тебя от Золотистой Гибели! Иначе просто не может быть!.. Ты – очень добрая и красивая, Гера, чтобы просто так достаться Болоту! … – в некотором исступлении закончила она, преданно и влюбленно глядя на старшую сестру.

– Как была бы я счастлива, Лея, если бы в это поверил наш папа! – чуть ли не мечтательно произнесла Гера…

…«Папа» – вождь Айсайрайг в эти самые минуты ожесточенно «пикировался» со старейшинами племени на бурно протекавшем традиционном Весеннем Совете.

Местом проведения Совета была специальная, идеально круглая поляна метров тридцати в диаметре, огороженная плотной непроницаемой стеной из старых многолетних листьев. Такой же сплошной лиственный полог накрывал поляну сверху, делая ее чем-то схожим с отдельной залой для заседаний. Огромные разноцветные жуки-светляки, деловито переползавшие с места на место по лиственным стенам и потолку «залы», играли роль ярких осветительных приборов, заливая всех участников Племенного Совета потоками холодного ослепительного сияния, переливавшегося семью цветами радуги. Периодически светляки дружно, как по команде невидимого режиссера, гасли на секунду-другую, погружая лиственный чертог в чернильно-фиолетовый мрак, в котором лишь тускло продолжали гореть неживыми огоньками гнилушки и кусочки флюоресцирующих грибов, воткнутых в шевелюры участников Совета и лиловым пламенем непримиримого гнева полыхали глаза наиболее разгорячившихся из них. С внешней стороны лиственной стены, по всему ее периметру, рассыпалось и охраняло подходы к Поляне Племенных Советов три десятка метких лучников.

Участие в Совете принимало всего девять человек: сам Вождь Айсайрайг, семь Старейшин, возглавлявших семь Родовых Ветвей Племени и так называемый Тайный Советник – человек, отвечавший перед Советом за внешнюю безопасность Племени. Все должности, включая Вождя и Тайного Советника являлись выборными – на Деревьях полностью господствовала первобытная военная демократия. Действовала эта система до сих пор вполне эффективно – в Вожди, Старейшины и Тайные Советники неизменно выбирались достойнейшие из достойнейших, более или менее успешно справлявшихся со своими нелегкими обязанностями на высших племенных должностях.

В самом центре поляны на некоем подобии трона, склеенном из десятка панцырей смоломазов, восседал мрачный, злой и нервный Айсарайг, обряженный в парадный наряд Вождя – ярко полыхавшую под лучами светляков накидку из малиновых, желтых, синих и зеленых перьев некогда водившейся на деревьях, а ныне полностью истребленной птицы Гомекс-Клайтор. Накидка эта досталась Айсарайгу еще тридцать лет назад по наследству от его предшественника Вождя Бруминга, правившего Племенем Семи Ветвей почти полвека и скоропостижно умершего от ураганного заворота кишок. Накидка из перьев Гомекс-Клайтор досталась Брумингу, в свою очередь, от правившего перед ним Вождя Люсика Одноглазого, который перестал править, когда лишился второго глаза, напоровшись в нетрезвом виде на острый древесный сучок. Люсику Одноглазому накидка перешла от Вождя Кортинга, Кортингу – от Вождя Блайзинга, ну и так далее – по нисходящей в далекое прошлое временной лестнице. Из ныне живущих семиветвейцев никто с точной достоверностью не мог бы поведать: сколько веков назад неизвестные умельцы сшили парадную накидку Вождей из роскошных перьев вымершей птицы Гомекс-Клайтор и когда умерла, печально каркнув на прощанье, последняя представительница древнего рода этих славных птиц, без которых Большие Племенные Советы семиветвейцев внешне выглядели бы гораздо более бледно и неряшливо.