Мы вышли из транса и грустно слушали окончание его речи.

«Жизнь наша в целом неплохая, мирная. Вы знаете, что воинов сменили дипломаты, больше похожие на бухгалтеров. Домохозяйки готовят еду, мастеровые что-то производят, рождаются дети, которые очень быстро учатся молчать. Только во всём сквозит страх и тоска, точит всех, особенно талантливых. Сейчас даже музыка перестала спасать. Её как будто стали бояться. Она острее заставляет чувствовать неполноту и несвободу.

У нас начались кожные, нервные и сердечные болезни. Некоторые сходят с ума. Пока не понятно, к чему это приведёт, но вы наверняка знаете, что стали появляться странные дети, которые вроде бы читают мысли. Их боятся. Но есть люди, которые считают их предвестниками нового мира. Я уже стар. И не увижу, что из этого выйдет. Но надеюсь на лучшее.

Благодарю, что приняли мои слова. Теперь я буду продолжать жить в вашей памяти».

Свечение стало медленно гаснуть, и старика поспешно увели в дом. На лицах людей появились слёзы. Мы переглянулись и свернули в лесок, чтобы обсудить услышанное и увиденное. Хотя говорить не хотелось. Очень трудно было переключиться, выйти из пространства огромного и величественного – реальности, поднявшейся до высот мифа, в мир собственных мыслей и чувств.

Но реакция Патера была необычной. Он, конечно, был взволнован, но, помимо этого, имел странно-смущённый вид. Похоже, что в его сознании возродились какие-то воспоминания и невольно захватили его внимание.

– У нас совсем мало времени, но я попрошу тебя немного пройтись. Можно отставить утяжелители здесь для скорости.

– Докуда нам надо дойти?

– До той стороны холма.

– Ого! Обычным шагом мы до вечера будем идти.

Мы нашли приметное дерево, прикрыли пластины большими чёрными листьями и огромными прыжками устремились вперёд. Когда Пат подал знак, остановились и, осторожно подойдя к краю леса и прячась за деревьями, выглянули.

За лесом был пологий спуск, хорошо утоптанная дорога, несколько деревянных домиков, а за полосой огородов виднелся настоящий городок, куда очень хотелось пойти, но Пат запретил.

– Мне надо увидеть одного человека, – сказал он, пряча волнение. – Только увидеть. Люди уже возвращаются домой.

Скрывать эмоции Пат не умел совершенно. А я удивлялся тому, что даже не мог представить, что наш крепыш-командир может быть в кого-то влюблён. И что может быть даже такое, что кто-то влюбится в него. Это было невероятно.

– Куда смотреть? – спросил я

– Вот на этот дом.

– Ты там бывал?

– Да. Однажды. Смотри!

Мы увидели, как из-за поворота дороги вышли двое: молодая симпатичная женщина и полноватый мужчина лет 50-ти. Шли они чинно, под руку, но иногда она устало прижималась щекой к его плечу. Пат смотрел, не отрывая глаз. Смотрел так, как будто сама жизнь шла сейчас по направлению к дому и, как только скроется за дверью, так для него и закончится.

Господин отворил дверь и пропустил женщину вперёд. Пату это понравилось, он даже немного успокоился. И когда они оба скрылись в доме, помедлил секунду и, резко повернувшись, сказал:

– Надеюсь, что он добр к ней.

Весь путь назад он молчал, и я не решился беспокоить его вопросами.

Если отбросить все переживания, то надо признать, что мы мало приблизились к разрешению загадки, ради которой рисковали собственным мозгом. Из важного мы узнали то, что закон не природное явление. Это следовало из того, что он был не всегда. Решили, что надо обязательно познакомиться с читающими мысли. Оставалось их найти.

– Если они действительно читают мысли, то должны выйти к нам сами, – предположил я.