– Арестованы.
– Хорошо, я пошел.
Отчаянный крик: «Гражданин начальник, я все скажу!».
– Очень хорошо. Вам как сподручней, диктовать или сами напишите?
Две недели по всей стране по ночам хлопали двери, без сигналов с притушенными фарами подъезжали и отъезжали «воронки». Иногда раздавались одиночные выстрелы: Это, не выдержав напряжения ожидания, кончали с собой замешанные в заговоре работники службы внутренней безопасности. Следователи работали сверхурочно и без выходных. Следы вели в Центральный комитет. Несколько членов ЦК подали в отставку.
На заседании правительства по докладу Казанского Костомаров сказал: «Силовой вариант сорван. Теперь они переключатся на пропаганду. Здесь возможно только соревнование. Вопрос – что нам делать? Николай Иванович, вы у нас главный специалист по идеологии. Думайте».
Полония. Вторжение
Отступление
– Пан Федосеев! Пан Федосеев! Беда! – Генерал Лизецкий, командир единственной в Полонийской армии бронетаранной дивизии, ворвался в палатку, где за походным столиком сидел пан советник Федор Федосеев.
– Спокойно, пан генерал. Я слушаю последние известия.
… мотря на героическое сопротивление нашей доблестной армии, которая в данный момент ведет ожесточенные бои в районе…
Федосеев вздохнул и выключил радиоприемник:
– Ситуация такова, пан генерал: аллеманцы захватили всю западную часть Полонии и теперь, по данным Полонийского радио, они находятся в пятидесяти километрах от Столицы. Участь города Русалки решена. Аллеманские бронетаранные колонны почти не встречают сопротивления. Аллеманская авиация бомбит отступающие войска. Воздушные бои идут только над столицей. Там великоликославские перехватчики работают.
– Что поступило от командования?
– Распоряжения самые противоречивые. Похоже, что главный штаб не владеет ситуацией.
– Пан советник, – генерал подтянулся, в голосе зазвенел металл, – пан советник, я считаю, что мы немедленно должны выступить навстречу бронетатанникам Аллемани и показать, что Полония еще жива и сопротивляется!
– Замечательно, пан генерал! Вы безусловно покроете свое имя бессмертной славой. – Федосеев с трудом сдерживал раздражение. – Орден Белого Орла вам обеспечен… посмертно.
– Пусть, пусть так, но наши враги увидят и поймут! Я сам поведу головной танк!
– Я преклоняюсь перед вашим мужеством, пан генерал, и я был бы совершенно с вами согласен, если бы не одно обстоятельство. Войска Полонии уходят на восток к границам Великославии. Но они могут до границы не дойти, если некому будет их прикрыть.
– Что вы предлагаете, пан советник?
– Только одно – выйти в арьергард отступающей армии, прикрыть ее от аллеманских броневых сил, не дать армию раздавить. В этом случае тоже придется вести тяжелые бои. Но пока жива армия, живо государство.
– Допустим, допустим, пан советник. Только пока мы будем защищать тылы армии на земле, аллеманцы уничтожат армию с воздуха. Кроме того, продвижение армии на восток наверняка будет сильно задерживаться потоками беженцев, которые пойдут по тем же дорогам. Боюсь, что наша помощь будет не очень эффективна. Так что уж лучше нам сразу пойти в бой и погибнуть со славой.
– Извините, пожалуйста, пан генерал. Галина, в чем дело? Мы заняты!
– Федор Степанович, разрешите обратиться. Прошу разрешения пойти в качестве офицера связи с головным батальоном. – Когда-то дикая кошка – девчонка, Галка-Рыжая превратилась в статную молодую женщину. Рыжая копна волос была тщательно заправлена под боевой шлем, громадные синие глаза сияли ослепительным блеском отчаянной решимости.
– Капитан, во-первых, вы будете все время при мне в транспортере! Это приказ. Во-вторых, узнайте, что у Леонида.