Явных преимуществ ни у одной из сторон не было. Палитра эмоций в глазах Риса, весь его вид – сжатые губы, напряжённые скулы и сжатые кулаки должны били выражать решимость. Показывать его боевой настрой.

Роли обманутого мужа и пойманного любовника могли бы стать сюжетом картин Васнецова и Ван Гога вместе взятых, если бы выплеснуть эмоции в цвете. Для обоих противоборствующих сторон эти роли были новы. Поэтому они не знали, как вести себя.

Интуиция Рису подсказывала, что любовнику жены, человеку нанёсшему смертельную обиду, удар по чести и достоинству – положено набить морду. Но была одна существенная загвоздка, как не был зол Рис, в нём боролись два взаимоисключающие чувства – желание наказать обидчика и страх получить отпор: Лекс выглядел поплотнее.

Но коль пришёл, ситуацию надо было как-то разруливать. И, собравшись с духом, Рис, что было силы толкнул Лекса двумя руками в грудь и убежал. Дуэль завершилась после первого выстрела бескровно. Но Рис не был удовлетворён. Он клял себя за нелепое поведение, за неумение жестко покарать человека наставившего ему рога.

Его жгла стыдом та поспешность с какой он бежал, она могла дать повод этому холёному щёголю подумать, будто он испугался, а он ведь не был трусом. После того как Лекс, теряя равновесие, отлетел назад и упёрся спиной в застеклённую дверь, стекло треснуло и вылетело, разбившись. Это был знак. Первый, совсем незначительный, крошечный счёт на оплату «долга». Счёт за своё счастье и за несчастье, которое принёс людям двух семей. За попытку построить своё за счёт других.

Добрые намерения

Дальше пошло и поехало, а точнее понеслось. Всё началось с того, что Лекса вызвал командир и сообщил, что поступила жалоба на то, что тот лезет в чужую семью. Дальше больше. Через несколько дней вечером к ним пришёл заместитель командира по технической части. Дверь открыла жена.

Лекс в это время был на кухне.

-Добрый вечер! В гости принимаете? – раздался знакомый голос.

Услышав голос Лекс весь напрягся, внутренне съёжился и почувствовал, как тело покрывается иголками. Он догадался, что это по его душу.

– Добрый вечер, – поздоровалась жена, – конечно, проходите. Вы наверное к Лексу? – спросила, и не дожидаясь ответа: для неё это было очевидно, позвала мужа:

– Лекс, к тебе пришли! – окликнула Забава.

(На её имя физические законы планеты, почему-то не подействовали: оно не сжалось).

– Да, я, собственно, к вам обоим, – отозвался вошедший.

Вышел хозяин:

– Добрый вечер! – хмуро приветствовал он начальника. – Познакомься, – Он сделал неопределённый жест от жены к вошедшему, – это мой начальник, Жак.

– Очень приятно! А я вас знаю, вы с моей женой вместе работаете. Она математику преподаёт – Орна, – заговорил Жак.

– Да, конечно знаю. Коллектив небольшой. Ну, что же мы в коридоре стоим, проходите. Сейчас чайник поставлю, как знала, что гости будут, пирожков напекла, – засуетилась Забава, уже сообразившая – что к чему.

– Ну что вы, не стоит так хлопотать: я по делу.

Начальник Лекса был много старше его. Выше среднего роста, сухощавый. С добрыми, прищуренными , вечно смеющимися карими глазами, на скуластом лице цвета прошлогодней листвы.

Нрава был мягкого. Подчинённые его уважали за знание дела, огромный опыт и выдержку: в редчайшем случае, Жак повышал голос. Нужно было сотворить, что- нибудь эдакое, особенное, проявить особую бестолковость или нахальство.

Этот визит ему самому был в тягость, но деваться некуда. Как старший товарищ, с железобетонными понятиями о нерушимости семьи, да и как начальник, он должен был попытаться повлиять на сбившегося с пути подчинённого, и младшего товарища. Было заметно, что Жак испытывал неловкость: вопрос очень деликатный и «в лоб» решать нельзя.