– А почему же темно? Ведь на поверхности утро, ты же знаешь.

– Вот это и непонятно. Темно. А не пещера. Утро, а темно. Смотри вдаль – увидишь даль; смотри в небо – увидишь небо; смотри в пещеру – увидишь темноту…

– Не заговаривайся, – зло произнёс капитан. – Нам никто не поможет, пока не доберёмся до корабля.

Они снова поплелись вперёд.

«Действительно, – думал про себя Нэй, – всё это очень странно. Сюда надо экспедицию астрологов. А не простых исследователей. С ума можно сойти с этой Планетой. Вон, даже Макс, и тот: то устал, то несёт какую-то ерунду. И Лубни, куда он, чёрт побери, пропал? Команда называется, исследователи разбрелись, как дети в детском саду на прогулке».

Было по-прежнему темно. Нэй остановился и выключил прожектор; от неожиданности Макс едва на налетел на командира.

– Кэп, ты чего?

– Не знаю, сам же говоришь: утро, светло.

Макс тоже погасил фонарь. Они постояли. Светло не было. Но и сплошной темнотой тоже это нельзя было назвать. Была абсолютная тишина.

– Тихо, – сказал Макс.

– Предлагаешь позвать кого-нибудь? – усмехнулся Нэй. Макс не ответил.

Впереди – или Нэю это только казалось – просматривались какие-то очертания.

– Что это там, ты видишь? – он показал рукой.

Макс только пожал плечами.

– Скала, что же ещё. Надоело мне всё это. Скучно. Камни и скалы. Жуть, – он зевнул.

– Пошли, посмотрим! – Нэя заинтересовало хоть что-то, появившееся на этой Планете. Он поспешил вперёд. Макс плёлся за ним.

Подойдя ближе, Нэй увидел дом, деревянный полуразвалившийся дом. Капитан оглянулся на Макса. На того, казалось, дом, появившийся неизвестно откуда и уже даже непонятно где, то ли в пещере, то ли на поверхности, не произвёл никакого впечатления.

Нэй подошёл поближе и, обойдя дом немного сбоку, заметил вход, достаточно небольшую лестницу, которая, видимо, вела на второй этаж.

Нэй начал подниматься. Лестница после десятка ступенек поворачивала налево.

– … Маленькие девочки не лазят одни по незнакомым домам, да ещё и ночью, – раздалось сзади.

– Ты не одна, ты со мной, – он сначала ответил, потом изумлённо оглянулся и увидел, что внизу, у начала лестницы, стоит его белокурая дочь и смотрит на него своими широко открытыми васильковыми глазами, – он всегда видел её такую во сне.

– Ты откуда здесь взялась? А где Макс? – изумлённо спросил он.

– Какой Макс? – Она захлопала ресницами и ступила на первую ступеньку лестницы, – как тут высоко, я могу упасть!

«Так, главное – спокойно, – сказал себе капитан. – Моя дочь, если она у меня вообще есть5, находится в данный момент за тысячи, миллионы тысяч километров отсюда, на другой планете; она не может оказаться здесь, значит, это – не она. Но куда же они дели Макса? Он всё время шёл сзади и вёл себя очень странно, может, подменили его уже давно? А я заметил только сейчас?»

– Давай-ка иди вперёд, – пропустил он девочку и слегка придержал её. Тело казалось реальным. По крайней мере, она была вполне ощутима. Теперь он мог лучше рассмотреть её. Маленькая девочка – он не мог понять, как надо к ней обращаться – была в лёгком летнем платьишке, туфельках и белых гольфах, на голове завязан большой фиолетовый бант. Нэй вспомнил, что именно так она и была одета, когда снилась ему последний раз перед вылетом. Она всегда снилась ему перед вылетом.

«Так, спокойно, это сон. Она всегда мне снится. Наверное, я уснул, потому что устал; Макс же говорил, что хочется спать, мы на ногах вторые сутки. Я просто уснул». Девочка поднималась по ступенькам впереди и непрерывно говорила:

– Какие крутые ступеньки!

Лестница повернула ещё раз. «Такой маленький дом, и такая большая лестница: непонятно; хотя на этой планете всё непонятно».