Но мы говорим не о Первой мiровой войне, а о защите интересов самозванцев, совершивших государственный переворот в России. Как только встал вопрос о защите «социалистического отечества», так эта банда во главе с Дыбенко драпанула аж до Самары. Это как раз и случилось 23 февраля под Нарвой.

Об этом позоре даже Ленин написал. Только там их сумели догнать и под конвоем доставили обратно в Петроград. Потому большевики и установили «праздник» именно в этот день, чтобы посмеяться над глупостью русского народа.

Должен признаться, что, несмотря на свои «глубочайшие» познания истории по советским учебникам, об этом факте имел абсолютно нулевое представление.

Понятное дело, что в СССР этот факт благоразумно замалчивался, но мы живём уже в XXI веке, информация исчисляется мегабайтами и парсеками, можно бы и освежить интеллект. Большой мне минус, зато огромный плюс Всевышнему Творцу, за то, что посылает мне таких попутчиков.

Теперь всё встало на свои места, можно было зѣло подумкивать и о наполнении ненасытного чрева.

Вот уже благодатная тележка обдала нас запахами генно-модифицированных продуктов в экологически безупречной упаковке, и проголодавшаяся публика зашелестела одноразовым шанцевым инструментом и влажными салфетками. Подошло время заканчивать тары-бары и вспомнить о том, что мы хоть и высшие, но всё же млекопитающие, и ничто человеческое нам не чуждо. Тем более после стольких мытарств и томительных ожиданий в аэропорту.

Должен сказать по секрету, что главное в трапезе – это принимать её умиротворённым, чему архиспособствует чувство исполненного долга и усердная молитва. Не будь поставлена точка в нашем разговоре, трапеза не показалась бы мне настолько благодатной.

Мысль текла уже в направлении будущего паломничества, посему и по завершении трапезы мы больше не возобновляли обмен мнениями и шустренько отдались во власть сновидений…

И снова перенесёмся в Изумрудный город. Снова мы вместе с моими братьями по вере, и снова, вот уже в который раз в предвкушении приключений и соприкосновения с вечностью. Потому что всё созданное тварным усердием, тленно и бренно в этом мiре. Незыблемым и нетленным всегда будет только то, что угодно Всевышнему, а потому и мощи святых также остаются нетленными, дабы не было сомнений в божественности создания нашего мiра.

Каблуки наши чинно отбивали реквием по мраморным плитам, которые ведут к заветной двери архондарика Свято-Пантелеимонова монастыря. А там нас ждал радушный приём, райское угощение и долгожеланный отдых до повечерия.

Но… как иногда обманчивы бывают ожидания, если тварные создания в очередной раз забывают о том, что в Своём Уделе всем управляет Богородица. А наше дело – горячая молитва.

Ибо «просите, и дано будет вам; ищите, и обрящете; стучите, и отворят вам» [Мф. 7;7]. Но кто из нас вспоминает строки Священного Писания, кроме, разве что когда фэйсом об тэйбл?

Один человек проделал долгий путь по суше и по морю и явился на Святую Гору, чтобы увидеть прославленного старца.

Придя в монастырь, сначала поинтересовался о нём.

– Скажи, какие чудеса творит ваш авва? – спросил он у молодого монаха.

– Смотря, что называть чудом, – ответил тот. – У вас в мiру принято считать чудом, если Бог исполнит чью-то волю. У нас же считают чудом, если кто-то исполнит волю Бога.

Порог архондарика стал для нас как бы зримой границей, разделявшей два мiра: напоённый солнцем, благоуханием субтропической растительности и морского прибоя уголок земного рая; и рукотворный – томящийся в полумраке, наполненный суетой, неистребимым запахом толпы и звоном посуды.