– Я прослежу, чтобы всё было нормально. Я не допущу больше таких ошибок. – он не видит доверия в глазах, зато замечает огоньки зарождающейся благодарности. Бетти нужно было это услышать. Она не знает почему именно с ней так обращается командир, но уверенность в том, что интерес у них взаимный, растёт с каждой встречей.

Дверь тихо закрывается за солдатом, и девушка сдерживается, чтобы вновь не сдастся и не заплакать. Она не поверила ни в одно из сказанных слов парня, причастного к смерти её дедушки, но почему-то какое-то необъяснимое спокойствие плещется в груди, не давая впасть в отчаяние. Руки дрожат, но силы нужны, как завтра, так и в ближайшее время, чтобы разобраться с убийцами и невежами. Что делать с Маркусом и почему у них такие отношения, Бетти думать не хочет от слова совсем, несмотря на интерес к персоне солдата – ненависть, страх и злоба намного сильнее более светлых чувств, поэтому обращать внимание на это нет ни сил, ни желания. Сейчас главная задача не подпускать близко к себе командира, но и не отвергать, чтобы узнать, как можно больше и понять, что можно сделать и как их остановить, а главное, возможно ли это.

Уже в семь утра по всей больнице раздаётся звук колокольчика, не затихающего целых десять минут. Все сонно и вяло идут одеваться и по очереди плетутся в столовую на завтрак. С расписанием всё довольно просто – сначала едят солдаты, потом медперсонал, отбой и подъем по часам. За Бетти заходит Люси и рассказывает, как вчера командир отряда выловил её с подносом у самой двери и отправил в свою комнату, сказав, что позаботится обо всём сам. Люси долго извинялась, а потом резко замолчала, увидев Джейка в конце коридора.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Бетти, пытаясь по взгляду девушки понять, что заставило её побледнеть и замолчать.

– И долго вы здесь трепаться будете? Осмотр уже начался, работать не собираетесь? – Джейк подходит ближе и кричит на весь коридор, раздражённо цокая, смотря на брюнетку. – Чтобы через пятнадцать минут были на рабочих местах.

Бетти замечает странный взгляд мужчины и испуганное, бледное лицо Люси, невольно хмурясь. Она берёт коллегу за кисть, толкая ближе к себе и идёт вперёд, бросая в след не менее громкое и решительное:

– Когда поедим, тогда и придём на рабочие места.

Люси отчего-то ещё больше пугается, округляет глаза, но ничего не говорит, опуская голову вниз и шагая в такт быстрым шагам Бетти.

– Что это было? Ты его боишься? – Бетти садится за стол и зло шепчет, стараясь не привлекать внимания других, ещё находящихся в столовой людей.

– А ты как будто не боишься… После того, что они вчера сделали мне постоянно страшно. Но мы ничего не можем сделать, мы должны их слушаться и ждать, пока они не уйдут. – Люси горько улыбается и начинает есть, стараясь не сделать свой страх и трусость ещё более очевидной.

– Мне тоже страшно, но мы не должны позволять им обращаться с нами как с рабами! – Бетти хочет продолжить, но видя подавленное состояние Люси оглядывается вокруг.

В столовой практически весь персонал больницы, и все выглядят одинаково бледно, устало и отрешённо. Бетти не думала о других, она потеряла близкого, но для всех здесь работающих – пациенты были стимулом жизни и гордости, были надеждой на спасение и светлое будущее. Сейчас нет ничего и никого, кто бы мог их защитить. Все они одинаково беззащитны и вынуждены помогать убийцам, которые ранят ещё не одну душу. Пару столиков с солдатами, которые ещё оставались в столовой что-то громко обсуждают, смеются и просят дать добавки. По сравнению с притихшим медицинским персоналом это кажется адом и раем. Они все находятся в одном помещение, но такие разные эмоции испытывают. Бетти отвлекается от мыслей, когда двери столовой открываются и громкий голос выдергивает из размышлений: