Но ее брат скоро найдет ее.

И после пяти дней скитаний по деревням и заставам вдоль самой западной окраины леса Дзюкай – пяти дней тихих расспросов – и обменяв изысканную нефритовую заколку для волос, подаренную ей матерью, Марико наконец нашла ее прошлой ночью.

Излюбленную стоянку Черного клана.

«Вернее, так утверждала старая карга две деревни назад».

Добившись этой трудной победы, Марико весь вечер пряталась за ближайшим деревом в двух шагах от того места, где она сейчас сидела. Пряталась и думала, как лучше всего воспользоваться новообретенной информацией. Как лучше всего применить ее, чтобы вызнать, зачем банду головорезов послали убить ее по пути в Инако.

Когда прошлой ночью здесь не показался ни один человек в черном, Марико пришлось смириться со второй, более жестокой правдой: та старая карга вполне могла просто обмануть ее ради бесценной шпильки.

Но если бы Марико не попыталась, она бы никогда этого не узнала.

Это был эксперимент, а эксперименты всех видов интриговали ее. Они предлагали способ почерпнуть знания. Использовать их – придать им форму, изменить их – вот все, что ей нужно.

И это был эксперимент иного вида. Другой способ сбора информации. Хотя, безусловно, глупый и способный привести к катастрофическим последствиям.

Упомянутая стоянка оказалась не такой грандиозной, как представляла себе Марико.

«Что имело свой смысл. В конце концов, это не один из легендарных домов гэйко[32] в Ханами».

Она улыбнулась про себя, меняя свое первоначальное впечатление. В пользу фактов.

Находящаяся в отдалении от фермы стоянка утопала в вони отходов и промозглой речной воды. Грязь просачивалась между бесформенными каменными плитами, ведущими к обветшалому навесу. Постройка была сделана из гнилого кедра и бамбука, посеревшего на солнце до цвета камня. Несколько шатких скамей и квадратных столов образовывали круг на расчищенной земле вокруг навеса. Небольшой огонь поднимался из покосившейся кирпичной печи, которая служила единственной стеной этого строения. Бамбуковые факелы окружали поляну, заливая все теплым янтарным светом.

По правде говоря, в стоянке было свое некое очарование, несмотря на запах, который Марико никогда не сочла бы приемлемым, проживи она хоть целую вечность. Хаттори Марико прожила жизнь, по большей части презирая шелка и роскошь, которые давало ее положение, и было некое восхитительное утешение в том, что больше не нужно было делать вид, что ей нравится что-то, что всегда казалось ей таким чуждым.

Она сгорбилась еще сильнее на своей скамье. Беззастенчиво почесала плечо. Уселась, широко расставив ноги. Заказывала все, что хотела, не раздумывая. И встречала взгляд каждого мужчины, обращающегося к ней.

Марико ждала уже четыре часа. По прибытии она заказала одну маленькую глиняную бутылку саке и потягивала чуть теплое рисовое вино из треснутой пиалы, наблюдая, как солнце склоняется за горизонт.

Теперь уже стемнело; день уступил место созданиям ночи, выползшим из своих нор.

Увы, те существа, которых искала Марико, не отличались пунктуальностью.

Она затрясла коленом под низкой доской из кривого дерева. Грубая столешница лежала на четырех неровно срезанных стволах деревьев. Если она слишком сильно наклонялась к одному концу, вся конструкция раскачивалась, как ее старая няня, бредущая на ветру. Слева от нее лошади пили из большого куска парусины, подвешенного на бамбуковых шестах, воткнутых в землю.

Поилка, построенная как для животных, так и для их пьяных нош.

«Кстати говоря, где они?»

Чем больше времени проходило, тем больше нервы Марико были на пределе.