– Господом клянусь, ничего. Увидел дома, церковь и подумал: «Вдруг повезет и меня здесь накормят». А вместо этого связали и потащили к вам.

– Куда ты пойдешь дальше?

– Отправлюсь на север. Там сейчас шведы, наймусь к ним. Говорят, правда, что у них порядки строгие – так, может, и кормят получше.

– Скажи мне, – немного помолчав, спросил бургомистр, – что говорят в твоем лагере – скоро ли снимут осаду?

Солдат насмешливо фыркнул:

– Снимут?! Вы большой шутник, господин. Думаете, Старый Иоганн привел сюда свою армию просто так, водички из Эльбы попить? У него одной только пехоты восемь полков, несколько дюжин пушек да еще и мортиры. Но, правда ваша, долго держать осаду старик не сможет – иначе все его люди передохнут с голоду. Еду доставать негде, из окрестных деревень забрали все, что только смогли. В лагере у торговцев хлеб втридорога, его только офицеры и могут купить. Думаете, меня одного хотели повесить за кражу? Сходите на тракт – там много таких болтается. Когда живот к спине присыхает, уже ни о чем не думаешь. Готов у самого господина полковника отхватить кусок от его жирной задницы, лишь бы только брюхо наполнить. Так что, думаю, пойдут наши ребята на штурм. Повезет – и трофеи будут, и еды вдоволь. Не повезет – выпустят им кишки на бруствере. Я, между прочим…

– Постой, – прервал его бургомистр, – ты сказал, что из деревень все забрали. Но ведь это только на левом берегу?

– Плохо вы знаете наши дела, господин. Наши, почитай, уже неделю как сюда, на правый берег, переправились. Граф Готфрид сразу распорядился по здешним местам разослать интендантов, собирать везде хлеб и фураж. Нельзя же людей впроголодь все время держать! Я, правда, не особо надеюсь, что наши отыскать что-то сумеют. Обычно бывает так, что выпотрошат деревню, перевернут сверху донизу, а найдут лишь пару поросят да несколько мешков с мукой. Роте солдат этого и на один день не хватит. Самое богатство – это монастыри. У них на подворьях чего только не найдешь. Индюки – что твои бараны, сам видел. Вот только…

Солдат вдруг осекся и внимательно посмотрел на господ советников.

– Вы, видно, сами думаете, где бы зерна прикупить? Так ведь? – с ухмылкой спросил он. – Весна – время голодное… Могу дать один совет. Не за так, конечно. Я, по правде сказать, не ел с тех самых пор, как меня собрались вешать. Так вот, если дадите мне в дорогу хотя бы полкаравая хлеба…

– Не думаю, чтобы твои советы того стоили, – с презрением процедил Якоб Эрлих.

– Подожди, Якоб, – остановил цехового старшину Хоффман. – Пусть скажет. Если совет дельный, я дам ему хлеба. Говори.

Солдат взъерошил свои сальные волосы.

– Вы только, господин, не обижайтесь. Хороший совет не всегда придется по нраву…

– Да говори же! – стукнул кулаком Хагендорф.

– Совет такой: как бы голодно ни было, сидите в своем городе тихо и носа никуда не высовывайте. Сторожите свои дома, а про другие деревни забудьте. Если их еще не выпотрошили – значит, выпотрошат завтра. И к вам непременно явятся.

– Тебе-то откуда знать? – сказал Эрлих.

– Сторожите свои дома, готовьте ружья, – настойчиво повторил солдат. – Я даю хороший совет, господин. На дорогах повсюду конные патрули. У нашего брата-солдата жизнь звериная – острые клыки, быстрые ноги да пустой живот. Рыскаем по дорогам, ищем, кого послабей. Попадетесь – благодарите Святую Деву, если останетесь живы. Я слышал, особенно лютуют хорваты, их у господина графа много служит в кавалерии. Эти хорваты похуже турецких янычар – одно звание, что христиане. Выпустят вам кишки наружу и в таком вот виде повесят на ветку. Или еще, случается, распнут человека тем же манером, что евреи распяли Сына Божьего. Верьте мне, господин, на дорогах сейчас очень опасно. Затяните пояса, но из города ни ногой. Может, и пронесет нелегкая. А как уйдет армия, там, пожалуй, можно и нос чуть-чуть высунуть.