Я почуяла запах еще до того, как Нокс вошел; он испускал феромоны, и мои яичники тут же перевозбудились. У яичников нет мозгов, и Ноксу вот-вот предстояло получить тринадцать ведьм с ПМС в собственном доме, и я была не восторге от перспективы входить в их число. Я забарабанила пальцами по столу, подпирая голову второй рукой. Усталость накатывала волнами, к ней примешивалась тревога от того, что меня в таком состоянии повышенной готовности окружали мужчины.

Как правило, овуляция у ведьм проходила так же, как у человеческих женщин. Но не по нашей линии, потому что Геката приняла меры, дабы ее род размножался, отчего в период овуляции мы действительно становились похожи на течных сучек. Течки как таковой у нас, конечно, не было, но тела испускали феромоны, которые вызывали у самцов желание нас трахнуть… спасибо, бабуля.

Мои сестры становились невероятно взвинченными и обычно исчезали на сутки – или до конца своего цикла, если парень того стоил. А я же читала любовные романы и самоутешалась, потому что больше ничего не помогало, а игра не стоила свеч.

– Самоутешение… – подал голос Нокс, и я, подскочив, затрясла головой.

– Ты что, влез мне в голову?!

Нокс нахмурился, скрестив руки поверх белой хлопковой рубашки.

– Ты думала о рукоблудстве?

– Нет, конечно, – с подозрением ответила я.

– Тогда с хера ли ты решила, что я влез тебе в голову? – резонно заметил Нокс.

– Да и пофиг, – буркнула я, будто капризный ребенок, и плюхнулась обратно, уставившись в белую стену передо мной.

Сюда меня привели, и здесь вообще ничего не было. Не на что посмотреть, нечего заценить. Куда ни глянь, все белое, включая чайник и кофейник.

– Схожу за сестрами, – объявила я, чувствуя себя неловко из-за того, в какое русло свернул разговор и румянца, который все сильнее разгорался на моих щеках.

– Они сегодня позавтракают в другом месте, – сообщил Нокс, наливая немного кофе в чашечку для эспрессо, которая в его ручище выглядела нелепо. – Бери кофе.

– Нет, спасибо, – я снова уставилась в стену, словно она хранила тайны вселенной.

Он смерил меня тяжелым взглядом.

– Возьми, блядь, чашку кофе.

– Я не пью черный, – прошипела я, вскинув бровь. – И я не твоя сучка. Ты не имеешь права мне приказывать.

Он схватил весь кофейник, поставил передо мной, грохнул рядом чашкой и наполнил ее. Я открыла было рот сказать ему, куда эту чашку засунуть, как в столовую вошла женщина с большим подносом. Я, покусывая губы, проследила, как она опустила его на стол и так же быстро скрылась из виду.

– Держу пари, привык, чтоб женщины прислуживали? – раздраженно огрызнулась я. – А они ложатся и делают все, что ты им скажешь.

Я булькнула в чашку сливок, добавила сахар.

– Зачем я здесь и почему мы одни? – поинтересовалась я, потягивая горячий кофе. Вкус оказался божественным, да и кофеин был очень кстати, ведь ночью я почти не спала.

– Чтобы я перегнул тебя через стол и трахнул, – проговорил Нокс, и мой очередной глоток пошел не в то горло.

Я вскочила, кашляя и прикрывая рот ладонью, кофе хлынул из носа, раздражая слизистую.

– Я пас, – выдавила я, хватая салфетки.

– Если бы я хотел, то уже бы трахнул.

– Тогда хорошо, что ты меня ненавидишь, – напомнила ему я, вытирая декольте.

В столовую тут же, не дожидаясь указаний, вошли слуги для уборки. Одна женщина шагнула ко мне, протягивая руку, чтобы предложить помощь с испачканным сарафаном, но глаза ее при этом оставались совершенно пусты.

– Кэтлин, отойди от нее, живо, – Нокс встал, будто решил мне помочь сам, но я отвернулась. – Повернись, – потребовал он.

– Я как-нибудь справлюсь, придурок. И это было не смешно, вот ни капли.