Мое внимание привлекла голубая коробка «Тиффани», я наклонилась ее достать, как вдруг дверь комнаты открылась. Я подождала, но никто так и не заговорил, а обернуться я не потрудилась – слишком уж бурлил внутри меня гнев.

– Я не собираюсь идти на заседание сегодня или общаться с советом. С моим-то везением я только еще больше взбешу этого напыщенного ушлепка. Какой же он возмутительный и высокомерный. Не, ну вы можете представить наглость этого мудака? Я берегла тот вискарь с двенадцати лет. А теперь он на полу с кишками мамбы, полный перевод продукта.

Я сняла крышку, и печаль врезалась мне прямо под дых: из коробки на меня смотрели мы с Амарой на детских фотографиях. Я закрыла ее, сдерживая желание в отчаянии заорать, бросила обратно, зажмурилась, потерла глаза и тихо застонала.

– Таки могу представить наглость этого мудака, – произнес чувственный мужской голос.

Я застыла, а потом развернулась и увидела Нокса, который подпирал плечом дверной косяк.

– Пошел вон! – у меня аж лицо запылало от гнева.

Нокс все продолжал наблюдать, с этой его искусительной ухмылкой на губах.

– Сегодня ты сунулась на запретную территорию. Глупый поступок, маленькая ведьма, – он шагнул ко мне, и я вышла из гардероба, мрачно зыркая на чужака в ожидании, что дом защитит, уверенная, что дом поставит этого мудака на колени и заставит склониться передо мной. – Ты ведь должна знать, что не стоит ступать на чужую землю, Арья. Ты проникла в мой мир, и тебя туда никто не приглашал. Правила, которые затрагивают тех, кто принадлежит к первородным семьям? Так вот они, мать их, не касаются ни моей земли, ни вашей.

– Хрен те в жопу! – я вдохнула его запах и уперлась спиной в стену, глядя на Нокса снизу вверх. Прикинула расстояние до двери и свои шансы дать деру из комнаты прежде, чем он меня поймает.

– И это попробуем, но не раньше, чем я до тебя доберусь, малышка. Обещаю, – хрипло проговорил Нокс.

Он лениво скользнул по мне взглядом, и я поморщилась, вспомнив, что я тут вообще-то почти голая после попыток избавиться от скользкого ощущения чар и змеюки на коже. На мне не было ничего, кроме тонких черных кружевных трусиков и лифчика в тон. Нокс остановился передо мной и медленно устремил пристальный взгляд мне в глаза.

– Ты, блядь, моему братцу врезала, – все так же хрипло обвинил он меня.

– О, как нехорошо вышло.

Я с трудом сглотнула и нервно прикусила губу, чувствуя, как его сила обжигает мою плоть до полуобморочного состояния. Кем бы он ни был, он могущественен. И это не просто энергия – а грубая, плотская мощь, которая тянула к себе мою, требуя разрешения поиграть. Я чувствовала, как она давит на мои защиты, зудит над черепной коробкой – Нокс попытался войти в мой разум и не смог.

Он взбесился, сощурил глаза, и силы хлынуло еще больше. Мою голову пронзила боль, рот разинулся. Губы тряслись, колени угрожали вот-вот подкоситься, однако Нокс всунул мне между ног бедро, удерживая. Виски буквально раскалывались, но я не сдавалась, не подпускала его к разуму. Он склонился, пока его лоб не прижался к моему, обхватил мою щеку ладонью, выискивая в глазах отголоски мыслей.

– Выдай мне свои тайны, маленькая ведьма, – потребовал Нокс.

– Иди. Ты. Нахер!

У меня из горла вырвался стон, за которым последовало рычание из глубин груди Нокса, и он мягко мазнул мои губы своими. От невесомого, как перышко, касания у меня между бедрами все налилось жаром.

– Вали свою ведьму дрючь! – рявкнула я, сражаясь против его магии. – Мистер я-не-трахаю-ведьм, мудила лицемерный!

– Ты сильна, Арья. Но не сильнее меня.

Нокс надавил локтем на мое горло, продолжая хлестать волнами силы, заставляя меня сотрясаться и стучать зубами.