– Сможешь не пытаться сломать свою хорошенькую шейку, пока я не уйду? – огрызнулся он.

Я выпрямилась, мысленно отвешивая себе пинок за то, что веду себя перед ним как идиотка. Нокс опустился на колени, демонстрируя мощные мышцы спины и воронов, которые перетекали от бедра к лопатке. Я, наклонившись, уставилась на красную субстанцию и сощурила глаза, когда Нокс провел по ней пальцем и поднес к носу.

– Весь пол залит кровью, – объявил он.

– Что? – изумилась я.

Уставилась сперва на юбку, которая, как явила свеча, оказалась заляпана, потом на ладони и громко застонала.

– Такого не должно быть, защиты на месте, я их потревожила, только когда зашла во двор, – принялась я размышлять вслух.

Кровь была холодной, но достаточно свежей, ведь еще не высохла. Я распустила и заново собрала свой конский хвост, не замечая, как пачкаю серебристые пряди багровым. Просто всегда так делала, когда нервничала, волновалась.

– В доме никого не было. Я первая, кто зашел.

Я рассеянно затрясла головой, снова уставившись на кровь.

– Ты бы, что ли, перестала себя трогать. Начинаешь смахивать на жертву маньяка, а у меня от этого, мать его, стояк.

– Черт! – застонала я, пытаясь оттереть испорченную юбку. – Щиток – туда.

Я мысленно проиграла в голове слова Нокса, наклонившись снять ботинки, чтобы не растащить кровь по всему дому. С такой подошвой по крови и так хреново ходится, а я еще и сама по себе достаточно неуклюжая. Оставив ботинки на рабочей столешнице, я на цыпочках обошла кровавую полосу и замерла, проследив за ней взглядом… к двери подвала.

– Невозможно. Я только что была внизу и ни разу не поскользнулась.

– Удивлен, что ты себе шею на хрен не сломала, – буркнул Нокс, хватая меня за руку на пути к двери. – Хватит со мной бороться.

Он подтянул меня ближе, не обращая внимания на мои попытки выдернуть ладонь.

– Ну-ну, я же так хорошо тебя знаю. Вообще-то я собираюсь спуститься с тобой в темный подвал, и кто знает, вдруг ты серийный убийца.

– То была не человеческая кровь, Арья. Хотел бы – уже б, твою налево, прикончил, а не тащил бы ради этого в подвал. Тут бы, блядь, убил, чтобы о себе заявить.

– Именно так убийца бы и сказал. Ты же знаешь, что первой всегда умирает блондинка, да?

– Ты серебристая, а не блондинка.

– Угу, ну, может, хождение с тобой за ручку нарушает мою женскую тонкую душевную организацию.

– Боишься остаться со мной наедине в темноте, малышка?

– Безусловно, – кивнула я, и Нокс расплылся в улыбке. – И ты же знаешь, что я не такая маленькая? Во мне метр шестьдесят, а для женщины это всего на каплю ниже среднего.

Нокс развернулся, окинул меня взглядом и уставился в глаза, заставляя почувствовать себя крошечной и незначительной.

– Ты всегда такая надоедливая?

– Я не надоедливая, я нервничаю. Мне не нравится быть с тобой наедине. Мне не нравится темнота. Сама по себе она меня не смущает, но темные места меня нервируют.

– Ведьмы не боятся темноты, – выдохнул Нокс.

– Ага, у нормальных ведьм нет матери, которая запирает их в темной камере, дескать, злу место в тени. То, что рождено из тьмы, должно быть возвращено тьме, из которой оно явилось, как я.

Я пожевала губу, не желая встречаться с Ноксом взглядом, пока кричала внутри, как ребенок, которым тогда была, испуганная темнотой. Меня нашла и освободила Амара, чем навлекла на себя гнев Фрейи. Сестра всегда меня находила, а я теперь не могла ее почувствовать, чтобы помочь.

– Грустная история, маленькая ведьма, – рассеянно пробормотал Нокс.

– Это жизнь, – возразила я. – Пойдем.

– Уже спешишь остаться со мной наедине? – поинтересовался он, приподняв темную бровь.