Я попыталась дернуться, зашипеть, впиться зубами – хоть что-то! Но смогла лишь слабо дернуть головой.

Предательские слезы злости и отчаяния застили взор. Полный провал…

Он вынул Око Шадиса. Хрусталь мерцал в его ладони зловещим, почти живым светом, как ледяное сердце ночи. Его взгляд, холодный и равнодушный, как у рептилии, снова скользнул по мне.

Чьи-то сильные, бездушные руки впились в подмышки, подхватили под колени. Мир запрыгал, завертелся, поплыл в кроваво-черной мути.

Последнее, что я успела увидеть, прежде чем тьма сомкнулась над сознанием это бегущие огни Стамбула и каменное лицо вора, укравшего мою победу.

Но оно было мне незнакомым.

Кто они? – пронеслось в последней искре ясной мысли. И ненависть – жгучая, беспомощная, всепоглощающая – ко всем этим стервятникам, охотникам за чужими сокровищами, вспыхнула во мне новым, мрачным пламенем.

Я найду их.

Я сотру их всех в порошок. И Око тоже.

Турецкий кофе оставил горький осадок на языке, идеально соответствующий настроению. На огромном экране, встроенном в матово-черную стену моего кабинета, я смотрел запись с аукциона. Уже во второй раз.

Вид сверху, с камеры, замаскированной под люстру. Картинка была кристально чистой, каждый нервный тик на лице Малкольма Ренара виден как на ладони. Жадность. Нетерпение. Безумие, прикрытое лоском аристократа.

«Лот номер пятнадцать! Око Шадиса!»

На подиуме под стеклом мерцал тот самый проклятый артефакт. Ключ к Городу-Призраку. Ключ к Пламени Анубиса.

Орудие, которое в руках такого безумца, как Ренар, превратится в бич для тысяч. Мои пальцы непроизвольно сжались. В памяти всплыло другое лицо, искаженное болью и тем же безумием – лицо сестры, Лейлы, перед тем как…

Я резко оборвал мысль.

Слабость. Эмоции. Они не помогут сохранить порядок.

Только контроль. Железный, безжалостный контроль.

– Начальная цена – два миллионов долларов США! – вещал аукционист.

Лес рук. Ренар кивнул.

Идиот. Ты думаешь, это игра? Ты не понимаешь, что выпускаешь джинна из бутылки.

«Когти Сфинкса» десятилетиями собирали подобные артефакты не ради коллекции. Ради сдерживания. Чтобы такие, как Ренар, не могли использовать их силу. Око Шадиса был последним крупным фрагментом мозаики, который ускользал от нас. Но сегодня, все изменилось.

Мой план был прост: купить. Цена не имела значения. Финансы Ордена практически безграничны. Людям в зале будет предложено щедрое вознаграждение за «добровольный» отказ от торгов. Если кто-то упрется – есть другие методы убеждения. Все просчитано. Чисто. Без лишнего шума.

И вот она появилась.

Тень в тени колонны. Почти невидимая. Я бы не заметил, если бы не следил за периметром с особым вниманием. Женская фигура в черном, сливающаяся с камнем. Движения – плавные, экономичные, как у хищницы перед прыжком. Никакой суеты. Полная концентрация.

Я прищурился, увеличив изображение.

Молодая. Лицо скрыто капюшоном, но виден острый подбородок, сжатые губы. Знакомый стиль работы… Веспер? Элис Веспер?

Раздражение, острое и мгновенное, сковало виски.

Что ей здесь нужно?

Воровайка артефактов, работающая на сомнительных благотворителей.

Талантливая? Бесспорно. Но непредсказуемая. Хаотичная. Как шаровая молния в стерильной операционной. Ее появление грозило сорвать всю операцию. Мою чистую операцию.

А потом все погасло.

Экран погас на долю секунды, затем замигал аварийным красным. Хаос в зале. Крики. На записи видно, как охранники мечутся с фонарями. И как тень скользит к подиуму с кошачьей грацией. Никакой суеты. Никаких лишних движений. Она знала точно, где будет слепое пятно охранника в момент включения фонаря. Знала, как обойти примитивную защиту колпака.