Москва, май 2016 года

Новость о том, что Елизавета Меркулова возобновила тренировки, быстро разлетелась по школе и, как подозревала сама Лиза, за ее пределами. Сейчас она была отчасти рада, что в Москве у нее нет друзей и даже хороших знакомых. Постоянные расспросы о самочувствии и разговоры на эту тему скорее раздражали бы ее, чем вызывали у нее удовлетворение тем, что о ней беспокоятся. Она просто к этому не привыкла. Хотя в глубине души было тоскливо, что вечером, когда она возвращалась домой, никто не предлагал налить чашку чая, не спрашивал, как она и как прошел день. Порой ей этого в самом деле хотелось. Уже больше недели она приходила в школу не просто так, чтобы чем-то занять себя и отвлечься, а как член команды, спортсменка, фигуристка, желающая достичь своей цели. Она все еще не была уверена, что у нее получится восстановиться, но всем сердцем желала этого. Миронов относился к ней очень бережно, не давал перегружаться и щадил, как считала сама Лиза, больше, чем стоило бы. Как-то она даже психанула по этому поводу.

– Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где выход. – Женя говорил спокойно и твердо.

– Евгений Александрович…

– Три месяца назад ты лежала на этом самом льду с дыркой в голове, – глядя ей в глаза, сказал Женя. – Я не только тренирую тебя. Я отвечаю за тебя. Что я скажу твоим родителям, если что-то пойдет не так?!

– Моим родителям все равно!

Сам того не подозревая, Миронов задел ее. Тут же пожалев, что выдала себя, Лиза отвернулась и замолчала. Женя же задумчиво глядел на ее профиль.

– Я могу делать больше. До начала сезона не так много времени и если…

– Не можешь. – Он вдруг смягчился и взял ее за руку. – Не пытайся обмануть меня.

Лиза стушевалась. Посмотрев на Женю из-под ресниц, отвела взгляд и нервно прикусила губу. И все-таки она действительно могла больше. Могла попытаться делать больше. Пусть она и чувствовала усталость по окончании тренировок, это не имело значения. Она давно привыкла не обращать на это внимания, усталость была для нее делом столь же обычным, как и возвращение в пустую квартиру.

– Не нужно меня жалеть.

– Вот уж чего я точно не собирался делать, так это жалеть тебя.

В какой-то момент Миронов почувствовал, что злится на эту девочку, теперь же от злости не осталось и следа. Перед ним стояла совсем юная девчонка, упорная, трудолюбивая и нуждающаяся в поддержке. Жалеть он ее не собирался, потому что это бы было несправедливо. Она слишком сильная, чтобы испытывать к ней жалость, хотя, скорее всего, сама этого не осознает.

***

Почти всю дорогу от школы до Лизиного дома в машине стояла мертвая тишина, Макс даже музыку сегодня не включил. По выражению его лица было ясно, что он о чем-то думает и ему не до разговоров, поэтому Лиза сидела молча. В последние дни Макс часто подвозил ее после тренировок. Она понятия не имела, делал ли он это по просьбе Миронова или подобная благотворительность являлась его собственной инициативой. Мысль о том, что возит ее Макс по принуждению, была Лизе неприятна равно так же, как и мысль о том, что причиной всему – чувство вины. Ей хотелось узнать, зачем все это, особенно остро она испытывала подобное желание в такие моменты, как сейчас, когда он сидел мрачный. Ей казалось, что это из-за того, что она находится рядом.

– Макс, я могу доехать на метро. – Они проделали примерно половину пути, когда Лиза, не выдержав давящей на виски тишины, все же осторожно заговорила. – Я понимаю, что возить меня тебе удовольствия не доставляет. Ты и не должен этого делать.

– Если бы я не хотел этого делать, то ты бы давно уже шагала пешком, – грубовато ответил он. Потом бросил короткий взгляд на свою спутницу.