– Хорошо, мама, последний вопрос: почему, если герцог такой ужасный, как о нём говорят, меня собираются выдать за него замуж?

– У нас не было выбора, Ариана. Так повелел Его Величество. Мы не могли отказать.

– Мама, но ведь Его Величество наверняка знает о слухах. Тогда почему он выбрал мне такого жениха?

– Не знаю, девочка моя. Не нашего это с тобой ума дело. Ты лучше постарайся там со своими штучками.

И Ариане пришлось хорошенько прикусить губу, чтобы наружу не вырвались все ругательства, которые она знала. А знала их она немало.

После визита матери сегодняшняя невеста почувствовала, что ужасно проголодалась. И если её сейчас же не покормят, то кто-нибудь или что-нибудь пострадает. Чуткая Мирта, прекрасно знавшая свою госпожу, бесшумным мотыльком впорхнула в комнату, и это притом, что в руках горничная держала огромный серебряный поднос с завтраком скорее уж для огромного воина, нежели для крошечной леди.

– Я же говорила, что у меня нехорошее предчувствие. – Мирта налила в чашку чай, не пролив при этом ни капельки, хотя хозяйка держала её навесу, причём не то чтобы ровно. – И как Его Величество мог Вам такого жениха выбрать!

– Подслушивала?

– Нет, у меня просто слух хороший.

– Ладно. – Ариана позавтракала, как птичка – а чем индюк не птица? – и стряхнула с груди крошки. – Одеваться, что ли? Во сколько свадьба?

– В полдень.

– Значит, на Грэе покататься точно не успею. Пойду хоть поздороваюсь.

– Не думаю, что это разумная идея.

– И что с того? – хмыкнула без пяти минут герцогиня.

– Ваша правда, – улыбнулась ей в ответ Мирта.

Свой дом Ариана обожала, считая его самым лучшим местом не только в королевстве, но и во всём мире, хотя путешествовать ей пока не доводилось. Но ничего, вот исполнится ей тридцать, перейдёт она официально в ранг пере-пере-перестарых дев, и можно будет спокойно покидать пределы родной страны. А пока неплохо и остаться в семейном гнезде Мунстоунов.

Чтобы лишний раз не нервировать леди Люсинду, Ариана спустилась по лестнице для слуг и выскочила из дома через чёрный ход. По пути поприветствовала кухарку Белинду и лично передала ей просьбу об ореховом пироге, переговорила со служанкой Ирмой, посоветовала той обратиться к лекарю со своей опухшей рукой и сказать тому, что так велела леди Ариана – тогда этот спесивый чурбан точно не откажет.

День обещал стать тёплым, на небе не притаилось ни облачка, и солнечные лучи беспрепятственно проникали на землю, чтобы обогреть её после почти целой недели дождей. Сочная трава за это время успела изрядно подрасти и теперь достигала колен рыжей бунтарки. Со смехом она внеслась на конюшню, расположенную достаточно далеко от дома – считалось, что чувствительным леди ржание лошадей и сильные ароматы доставляют неудобство.

– Леди Ариана! – ахнул молодой конюх, никак не ожидавший увидеть её здесь в день свадьбы.

– Доброе утро, Ник! – бросила ему госпожа, всё своё внимание сосредоточив на том, кто давно покорил её сердце. – Грэй! Мальчик мой, как ты тут?

Чёрный, лоснящийся жеребец, пугающий всех своим гигантским размером, заржал и затанцевал, узнав обожаемую хозяйку. Та подбежала к нему, он мгновенно успокоился, опустил голову и позволил Ариане прижаться лбом к его лбу.

– Леди Ариана, я как раз собирался дать ему побегать, – оправдывался конюх, стоя за её спиной.

– Я сама его выгуляю, – сообщила госпожа, гладя коня по шелковистой шкуре. Не обманывать же саму себя: какое там просто поздороваться!

– Но…

– Я быстро!

Отойдя на шаг от любимца, Ариана одним движением сняла с себя верхнее платье – не зря переоделась перед выходом, – и под ним оказалась свободная белая рубаха и – о ужас ужасный! – мужские тёмно-коричневые бриджи и грубые сапоги.