– Я хочу – вот тут… И вот так! Чем поразила даже видавшего виды фотографа:

– Дочурка у вас просто – нимфа! Давно таких не видел… А вы, мамочка, станьте, пожалуйста, вот здесь, сбоку, – намеренно отодвинул он Женю.

– Вот гад! – Ругнулась про себя та и упрямо вернулась на место.

– Уйди! – Вдруг возмутилась и Иришка. – Ты мне всю фотографию портишь! Стоишь тут, как соляной столб…

– Интересно, в какой передаче она это столб высмотрела? – Смутилась Женя. И в тот же вечер решила расспросить Петра Сергеевича, вдруг знает?

– Это из Библии, – тут же начал он, – когда город Содом за прегрешения своих жителей должен был сгореть от удара молнии, предупреждённый Господом, Лот, бежал с женой и двумя дочерьми.

Им было велено не оглядываться, но жена Лота оглянулась, и превратилась в соляной столб, в ином прочтении – столп.

– А какая разница? – хихикнула Иришка.

– Столб просто стоит, а столп тысячелетия чему-то учит, – попытался доступно объяснить Пётр Сергеевич.

– А чего вы этим столбом так заинтересовались, – расставляя тарелки, спросила Надежда Петровна.

– Да это Иришка меня так обозвала.

– Какая умная у вас девочка, – потёр руки Пётр Сергеевич, – только характер у неё…

Женя и сама уже понимала – папочкин.

–Тот ещё фрукт был, да впрочем, и есть, но не про нашу честь…

Вот и сегодня, зашли они с дочкой на детскую площадку, а там игру проводили: дети бегают кругами, к плюшевому мишке приближаясь. Пока музыка играет, бегут! А как перестаёт, ни-ни. Иришка, конечно, сразу завелась, и туда! Минут пять носилась с другими. Кто ошибался, вылетал! И вот остались только двое – она и мальчишка, на голову выше её.

Родители-болельщики распереживались, не выиграть этой малышке у такого, а Женя только улыбнулась: сейчас увидите!

И, правда, закончилась музыка, до мишки ещё далеко, а Иришка, издав самурайский клич, вдруг прыгает, раздвинув ноги ножницами, прямо на добычу и накрывает её собой. Большой мальчик растерянно постоял и ушёл.

– Ну что, видели?..

– Атомная девочка.

…А теперь валяется этот мишка под скамейкой. Главное было из чужих рук вырвать! И что мне с такой атомной делать, да ещё в одиночку… – невольно окунулась в прошлое Женя. Лот-то мой уже давно драпанул. А тут ещё сократили на работе, пришлось – в дворники, потом на рынок. Всё бежала и бежала – от плохого к ещё худшему… Только теперь и оглянулась, когда чуть отпустило. Может, не поздно ещё что-нибудь поправить?.. Ведь не в каменный же столб превратилась, а в соляной. А соль – это жизнь…

Назавтра, когда они уже второй час нежились на пляже, мимо прошёл дорого одетый старик с тросточкой. Он зачем-то поднялся на вышку и долго разглядывал Женю сверху. Ей даже неудобно стало, тогда она легла на живот и решила немного подремать. Иришка вертелась тут же, нося ведёрком воду и выливая её в выкопанную ямку. Женя и не заметила, как старик оказался рядом, присел на песок и зашипел почти в ухо:

– Дай только грудь поцеловать, больше и не надо. Я тебе сто рублей дам! Женя подпрыгнула как ужаленная:

– Как вам не стыдно, при ребёнке! Я вам сама двести дам, чтобы вы мне тут не мешали! Немедленно уходите!

– Ну и дура, – зло сплюнул старик и захромал прочь.

– Конечно – дура! – подскочила Иришка, – жалко тебе? А я бы – дала, оттопырила она маечку. – Подумаешь… Зато куклу Барби купили бы, и ещё на браслетик осталось, розовый, как в «Доме два».

С этой куклой она уже всех достала – и Женю, и стариков, почти силой затаскивая всех в магазин. Кукла, и правда, была хороша, но уж слишком дорогая. А денег у Жени осталось – только на обратную дорогу, и ещё чуть на фрукты и мороженое.