Конечно, это была Павлина.

Приехала, с ее слов, дожидаться жениха, чтобы окончательно обговорить все свадебные вопросы, но тот из столицы не звонил и по неизвестным причинам задерживался в Москве. Квартирку из двух комнат она сняла сама в укромном домике большого сада. Старый особняк в то же время удобно располагался близ центра, за зимним театром, и в первый же вечер Странников и Павлина страстно отметили встречу.

Теперь свободное время Павлина проводила здесь, хозяйка квартиры бегала в магазины, на рынок и обеспечивала необходимым. Бывшая актриса, она скоро нашла общий язык со Странниковым и порой, злоупотребляя, засиживалась с ним и Павлиной до позднего часа. Она хорошо пела, пыталась удивить их танцами, декламировала стихи из тех, уже ушедших времён Серебряного века. Но это когда перебирала винца. Странникову нравилось её аристократическое обхождение, выворачивали душу забытые романсы. Подыгрывая себе на стареньком, видавшем виды рояле, Аграфена Валериановна, вполне сохранившись, притягивала его, когда хрипловатым, но ещё обаятельным голосом запевала к месту и в настроение:

Он, перехватив лишку, не в силах сдерживаться, судорожно метался по залу, аплодируя, восклицая; пушистый жирный кот, обычно засыпавший под пение хозяйки, испуганно удирал на кухню, обиженно мяуча, а он в каком-то трансе становился на колени перед актрисой и, беря её руки в свои, допытывался:

– Как мило! Только женщина так может расшевелить душу! Она сильно любила! Ну смилуйтесь, скажите – да?

– Ах, мой дружок, – кокетничала актриса и, забавляясь, мучила его. – Сколько лет! Сколько золотых лет пролетело! Разве может запомнить всё легкомысленная женская память?..

И Павлине нравились её пения. Поначалу. Она даже пыталась нерешительно танцевать, порхая по залу под их голоса, когда они увлекались над роялем. Но странное дело, с некоторых пор её хватало ненадолго, она незаметно перекочёвывала в кресло, подливала себе в рюмочку, прикладывалась к сигарете и тихо дремала, попивая, а порой даже засыпала, покачивая головкой в такт музыке.

Так было и в тот раз. Они вместе отужинали, Аграфена Валериановна присела к роялю. Это был его любимый романс. Со временем он заучил слова наизусть и иногда осмеливался подпевать актрисе. В этот вечер он снова увлёкся. Музыка очаровывала его, слова пронизывали душу, и он забылся, опустился на колени и взял руки актрисы в свои.

Голос певицы, хрипловатый и сладостный, лился на него словно с небес, лишая разума, осторожности и подчиняя чувствам, которых он давно не испытывал:

Опустив руки с клавиш, актриса склонила голову к нему на плечо, заглянула в лицо зелёными завлекающими очами и загадочно улыбнулась. Теряя себя, он ответил на улыбку, но всё же нашёл силы оглянуться на Павлину. Та уже дремала в кресле и даже посапывала во сне, откинув назад голову. Тонкие чувственные пальцы актрисы коснулись пуговиц на груди его рубашки, и, поднявшись, она увлекла его за собой из залы на кухню, продолжая ослеплять обольстительной улыбкой. Не чувствуя ничего, кроме страстного желания, потеряв контроль, он двигался за ней, словно сомнамбула. Как пахли её душистые волосы! Как влекло каждое движение тела! Их губы слились уже на пороге, а поцелуй затянулся так, что заломило зубы. Но вдруг он почувствовал, как она обмякла и стала выскальзывать из его рук. Он напрягал последние силы, но не смог удержать тяжёлое её тело. Она некрасиво распласталась прямо у его ног, широко раскинув руки и ноги, слабо стонала. В горячке он рванулся к ней, подсовывая руку под голову, с испугом заглядывая в лицо. Глаза её были закрыты, но стиснутые губы ослабли, рот приоткрылся, и она тяжело задышала. Странников с трудом выдохнул сам, соображая, что же случилось, однако долго ломать голову ему не пришлось – дама откровенно захрапела!..