– Ты что же затеял, старый сводник? – склонился к Задову Странников. – Похоже, они собираются устроить мне балет? Я не вынесу, да и удержат ли столы? Тащи уж тогда всех их на сцену. Устроим бега перед завтрашним открытием сезона.

– В банкетный зал, господа! – не отвечая и строя загадочные гримасы, увлекал за собой наверх по лестнице Задов. – В банкетный зал! Мы все сгораем от нетерпения, нас ждёт великолепное представление!

– Вот прохвост! Хотя бы предупредил! – ругался секретарь, едва поспевая за артистом. – Твердил о бегах, а устроил бабьи скачки! – Изловчившись, он успел всё-таки ухватить Задова за полу пиджака. – Моя тоже в общей упряжке танцорок? – спросил он. – К чему потеха? Катерина, старая кляча, может грохнуться. Не стоит её добивать, Григорий. И вообще, почему она здесь? Мы же договорились совсем о другом!

– Ваша проникла чуть ли не тайком, – оправдывался Задов, весь в прострации и экстазе. – Мне ничего не известно, кроме того, что ревность не знает ни преград, ни запоров. Но бенефис Стефании! Младшенькой! Как вы её находите, кстати?

– Разденется, поглядим. – Секретарь пребывал не в духе, он даже полез было за папиросами, выражая явное недовольство приятелю. – Чёрт-те знает что! Ты забыл напомнить швейцару, чтоб обнесли по маленькой у дверей! Все на взводе, едва видят друг друга, а мы ни в одном глазу!.. Да, наверху у тебя что?

– Что? – беспечно переспросил артист.

– Бедлам! Не слышишь рояля?

В банкетном зале наверху, куда призывал всех Задов, по-прежнему всё ещё страдал рояль по Григу.

– Это сюрприз, но вы посмотрите сюда, – нацеливал Задов секретаря на Стефанию, она явно ему приглянулась. – Какое у неё имя? Как это прекрасно! Стефания – это же венец всему! Я сейчас её вам представлю. Она вся порхает, я боюсь, её подхватит кто-нибудь глазастенький, и она улетит.

Задов попытался в общей суете подманить блондинку, они уже переглядывались, и он помахивал ей ладошкой, подзывая, но за младшенькой двинулась старшая.

– Пропали! – сник Странников; от брошенных поклонниц опытный ловелас не терпел намёков на какие-либо объяснения. Не зная, куда деваться, он вдруг приметил Турина, скромно подпиравшего стойку вместе с курносенькой девицей, и попытался присоединиться к ним, но, словно каменный гость, из полумрака фойе перед ним возник заместитель губернского прокурора. И секретарь обрадовался Глазкину, вцепился в него обеими руками, будто в драгоценного родственника.

– Павел Тимофеевич, и вы здесь! А мне брехал кто-то, что в Москву собирались? – выпалил он первое пришедшее на ум.

– В понедельник, – произнёс тот без радости. – На неделю.

– Что ж? Учёба? Совещание?

Тот отрицательно покачал головой.

– Неужели новое назначение?

– Всё может быть…

– Так это же славно! Это отметить надо! – загорелся секретарь и поискал Задова, но тот уже оживлённо беседовал со Стефанией, бесстрашно оттирая старшую сестру.

Прокурор же производил странное впечатление: отвечал коротко и невпопад, то и дело оглядывался, явно кого-то поджидая. Казалось, для этого он сторожил Странникова и, ухватив обе его руки, не собирался отпускать. Но взгляд его то и дело устремлялся наверх к банкетному залу.

«Что за чертовщина! – постепенно накалялся гневом Странников. – Что за вечер сегодня? Сплошные недоразумения! Кажись, этот олух свою невесту где-то потерял, а собирался её со мной свести? Плутовка от него сбежала и забавляется наверху? Но с кем же?»

И действительно, словно прослышав про его догадку либо по какому другому знаку, грустная музыка наверху резко оборвалась, раздался стук упавшего на паркет стула, и вниз по лестнице, прыгая через несколько ступенек, пронеслось женское создание в белом.