Пластилиновый человек посмотрел в его несчастные выпученные глаза и произнёс:

– А ты интересный! >Иди домой и наведи шороху!

Уступая дорогу, я прижался спиной к пыльному щитку. Вытягиваясь и сжимаясь, человек-пружина ушёл вниз по ступенькам.

– Ну а вам только гнить! – сказал пластилиновый человек и махнул рукой на оставшихся.

И я тут же уловил запах испорченного мяса. Безголовый упал, сначала позеленел, а затем почернел. То же самое происходило и с грудой останков. Разложение протекало бурно и мгновенно. Скоро на полу осталась только сухая сморщенная масса, да и она быстро рассыпалась в пепел.

Я всё время дрожал, словно от холода, прятал в карманы непослушные руки. Хотелось надеяться, что рано или поздно невыносимый кошмар закончится и мне позволят вернуться в свой обычный мир.

– Видишь, как можно менять людей! – Глаза-дырки пластилинового сузились и снова расширились. – Но я работаю не так грубо. >Для меня это искусство… Ты хотел видеть, что я сделал с твоей роднёй? Пойдём, посмотришь.

Пластилиновый человек улыбнулся ещё шире, юркнул обратно к своей двери и распахнул её. Он приглашал меня к себе.

Я не знал, что ждёт меня за порогом. Представить не мог, как выглядят похищенные души родителей…

Из квартиры лился мерцающий свет, как от ёлочной гирлянды. Эти тусклые огоньки подействовали на меня, как гипноз, и я прошёл внутрь.

Обстановка напоминала >склад всякого старья.

Полки и стеллажи были заполнены разнообразными предметами, от которых волосы вставали дыбом: старые куклы без глаз; черепа животных и людей; ржавые инструменты, покрытые паутиной; гниющие книги с надорванными корешками. В углах старая мебель: шкафы, комоды, стулья.

Проходя между рядами предметов, я слышал таинственные шорохи, будто кто-то прятался среди полок.

Пластилиновый человек держал руку на моём плече и вёл к высокому столу, на котором стоял большой прозрачный сосуд, заполненный мутной жидкостью.

Под стеклянной крышкой плавали два человеческих мозга. Серые складки искажались в воде, будто двигались. Я сразу догадался, >кому принадлежали эти мозги. Моим родителям!

Пластилиновый человек взял мою руку и заставил прикоснуться к сосуду.

– Чувствуешь, как дрожит стекло? Они до сих пор там ссорятся. Ты их не слышишь, но они не замолкают! Как ещё вода не закипела от их ненависти?

Во мне смешались все чувства: страх, вина, сострадание и крупица надежды.

– Верните их на место! – потребовал я.

– Это невозможно! – ответил жуткий человек. – Теперь они тут насовсем. А тебе что? Пусть они ругаются здесь, а у тебя дома будет тишь да гладь.

И я понял: он издевался и надо мной, и над родителями. Придумал для них пытку – посадил их мозги в одну банку, вынудив бесконечно ссориться. А со мной в квартире жили их пустые оболочки.

Я не стал просить снова – знал, что лукавый начнёт юлить, изображая доброжелательность. Такова суть его издевательств.

Я сделал над собой усилие и толкнул стеклянный сосуд. В тех обстоятельствах это казалось единственным верным решением. Мучения родителей не должны были продолжаться.

Огромная банка качнулась и обрушилась на пол. Зазвенело стекло, вода с шумом хлынула в стороны, оба мозга сплющились от удара, превратились в студенистую кашу и разлетелись на куски.

– А-А-А-А-А-А! – заревел пластилиновый человек.

В его тощих руках оказалась сокрыта удивительная сила. Он оторвал меня от пола и потащил обратно в прихожую.

– >Что ты наделал?! Ты уничтожил мою работу, мелкий негодник!

Может, и его вопли были всего лишь спектаклем? Может, он и хотел, чтобы я сделал то, что сделал? Подвёл меня к сосуду на шатком столе, положил мою ладонь на стекло… Всё было специально.