– Господин капитан, – спросил он Ладана, – гвардия служит во благо, во имя порядка. Но я не пойму, что делать в таких случаях, когда долг гвардейца идет вразрез с мнением родных. Я не пойму, что дороже? Перед кем я должен быть чист совестью? Перед семьей или перед законом?

– Таким вопросом задается каждый гвардеец, на чью долю выпадает подобное, – сказал Гер Ладан глубоким голосом. – Не ты первый, Игон, и не ты последний. Я лично считаю, что ты поступил правильно.

Сержант поднял на командира удивленные глаза.

– Бить людей, ясное дело, как-то нехорошо, – улыбнулся капитан. – Но брат ведь давно напрашивался на крепкую порку?

Эрн грустно улыбнулся.

– Бить людей, – повторил Ладан, – сам понимаешь, противоречит закону. Закон – это то, что отличает нас от животных. Это основа любой цивилизации. А все законы, – он вздохнул, – написаны болью и кровью. Они не согреют тебя ночью и не одарят добрым словом, когда ты того хочешь, и порой они несовершенны. Но они – меч спасения, который предотвращает беды в масштабах общества. Поэтому если ты не знаешь, как должен поступить — поступай по закону.

Эту беседу Игон Эрн сохранил в себе на всю жизнь. А еще именно тогда он понял, почему шел за командиром в бой. Гер Ладан был строгим, жестким, но вместе с тем – понимающим и добрым. Выдающейся Личностью, с большой буквы.

Спустя какое-то время Ладан покинул гвардию и переехал поближе к морю и подальше от порта, оставив после себя теплые воспоминания и образ гвардейца, к которому нужно стремиться.

Эрн старался соответствовать. Изо всех сил.

«Не знаешь, как должен поступить – поступай по закону».

А еще Эрн, понимая несовершенство, прикладывал усилия к тому, чтобы законы менять. Он предлагал и предыдущей Ее Светлости, и нынешней множество самых разных идей касаемо пьянчуг, но все они были встречены в штыки. Однако капитан продолжал настаивать. В конце концов, в будущем году изберут новую принцессу, и, может статься, лед и тронется. Надежда умирает последней.

А надежда, что еще теплилась в душе Кинко, с приходом капитана Игона Эрна в комнату допроса умерла и обзавелась неприятным запахом. Он раскололся и все, что знал, начал записывать на бумаге.

– Ты почему еще здесь, сержант? Я же отправил все ночные патрули по домам.

– Привычка, господин капитан.

– Излишне, – спокойно сказал Эрн. – Отдыхать до завтра. Это приказ.

– Я не устал, господин капитан.

– Вир, это не обсуждается, – Эрн положил руку ему на плечо. – Всем нужен отдых. А тебя мне заменить некем.

Вир Смог, как и капитан, не был обременен отягчающими жизнь обстоятельствами в виде брака и отношений с противоположным полом. Изо дня в день он возвращался домой в пустоту. Не в уютное жилье, а к месту ночлега с необходимым минимумом, чтобы скоротать время между часами работы. Кроме службы Вира не интересовало ничего, за исключением, пожалуй, вкусных мясных пирогов. Жаль, что госпожа Корицца Бублик, владелица самой большой и самой продвинутой пекарни в Несеренити, нечасто радовала горожан скидками.

Эрн вел схожий образ жизни и тоже не то, чтобы сильно страдал от заглядывающих в гости тоски и одиночества. Капитан был бы счастлив завести семью, но пока что приемлемые романтические отношения с дамами обходили его стороной, а достойных кандидаток на управление домашним очагом среди них не находилось и вовсе. В какой-то момент капитан перестал переживать на этот счет, рассудив, что всему свое время.

Сержант Смог справлялся с разбитым сердцем, тоской и грустью проще – выходил в патруль и работал. Вот и теперь рвался в бой, а у самого глаза едва не съезжались в кучу после бессонной ночи.