Помимо вышеперечисленного, Толик продолжал быть внимательным и заботливым. Поездка в Европу, уже вторая, прошла отлично и весьма романтично.

Но когда Толик уходил в себя, в свои размышления и, как следствие, в запой, терпеть его становилось почти невозможно. Почти.

Толик считал, что он умён и был прав. Он считал что может, а значит, должен изменить мир. И очень ошибался. Это его и съедало. Появись у него свободная минута, он сразу же накидывался на свою персону, в собственной голове перемалывая себе все кости. Кот считала, что то рвение, что Толик тратит на самокопание, можно было бы использовать более продуктивно. И если бы он это понял, то, возможно, его метафорическая революция всё-таки состоялась бы.

Продержавшись около девяти месяцев в «ле Крокодайл» и так и не дождавшись обещанного при устройстве повышения, Толик ушёл в соседний магазин. Опять же продавцом. Но там хотя бы коллектив был хороший.

В то же время случилось неожиданное событие, хорошенько встряхнувшее и взбодрившее Толика. У редакции «Независимого Гуся» захотели взять интервью. Забавно, но это было уже второе интервью, предложенное ребятам. Первое ещё до выхода дебютного номера собирались провести журналисты издания «Собака КРД». Ещё бы. Некие неизвестные никому пацаны лезут в рынок, строят из себя журналистику будущего, кривляются и задают вопросы о Бэтмене и Супермене15 всем подряд. Так что интервью было согласовано. Толик почувствовал себя важным и сильным, что очень радовало Кота. В моменты, когда Толик начинал верить в себя, он источал эту уверенность, что было очень сексуально. Однако чуть позже первый номер «Независимого Гуся» всё-таки увидел свет. Со всеми своими запрещёнными темами и нецензурной бранью. И с интервью, к примеру, с горячо любимой Толиком группой «Красен Глаз». У данной группы имеется песня про некую маму, которой девятнадцать лет. И она в первый раз делает минет16. Выход первого номера привёл к тому, что «Собака КРД» словно молча цитируя строчку «СБПЧ» и Борецкого «Как же, блять, ебать, культура» благополучно с интервью слились. Что, как ни парадоксально, совершенно не расстроило Толика. Ведь если глянцевое издание решило, что «Независимый Гусь» слишком неформатный для него, значит, Толик и его друзья все делают правильно. Возможно, это был первый, пусть совсем крохотный, шаг к той самой метафорической революции.

Если перефразировать, то шла бы та собака на хуй.

В этот же раз интервью состоялось. Правда, так никогда и не было опубликовано17. Парень, пришедший его проводить, очевидно, не был готов к эпатажному трио в лице редакции «Независимого Гуся».

– Ты, как я понимаю, еще на журфаке учишься?

– Да. На третьем курсе.

– Ну, как закончишь и заберёшь диплом, знай, в ОЗ молле очень много новых магазинов и везде требуется продавец-консультант.

Немного смутившись, парень начал задавать свои вопросы. Толика и Гнома в ответах знатно понесло, ведь это реальная возможность поменяться ролью, высказаться, а не придумывать вопросы самим. Был поднят вопрос современной журналистики. Толик обстоятельно ругал современное образование, которое, по его мнению, старательно вбивает студентам в голову шаблон, убивая всякий талант. Толик пояснил, почему никогда не редактирует свои тексты, говоря о том, что журналистика – это здесь и сейчас. Править собственные мысли по прошествии времени сродни ночным озарениям, когда понимаешь, что тогда, в некоем споре три года назад, нужно было ответить иначе. Гном много рассуждал о том, что сейчас у всех нас, у молодёжи очень много возможностей для творческой реализации, для заявления миру о себе. О том, насколько случайно и, разумеется, по пьяни появился «Независимый Гусь». Вскользь была затронута тема того, что на вторую годовщину журнала будет выпущена статья «Я Сплю С Гением», в которой планировалось собрать интервью с девушками трёх создателей журнала.